— За домом твоим Машка присматривает, — когда я попыталась убраться на свою половину деревни, меня остановили и усадили обратно. — Скотина накормлена, яйца собраны, печь протоплена, кот — зараза злобная — накормлен. Сиди и не высовывайся.
Я села. Сидела целых три дня, даже не слишком маясь от безделья — боль не утихала, уставала я, едва добираясь до кухни и обратно, а потому не особо интересовалась происходящим вне дома. Ника окопалась в зале и никого туда не пускала — разве что Гришка вечером второго дня приволок ей груду пыльных бумаг пополам с кусками кирпичей. Но за этот подвиг был на радостях расцелован. Участковый не появлялся — или заходил, когда я спала, очень удачно подгадывая моменты. По словам Ники, у него были большие проблемы — завалы еще не до конца разобрали, но подвал нашли и найденное там в тайне сохранить не удалось, что вызывало бурю в стакане. Деревня кипела и бурлила: одна половина считала священника невинно пострадавшим, другая — непосредственным участником творившихся зверств, но обе единогласно желали его найти. Докатилось и до областного центра, вследствие чего посыпались проверки всех мастей: от патриарха, который должен был прибыть через неделю, до тут же объявившихся фсбшников. До кучи деревню наводнили маги, экстрасенсы и прочие охочие до паранормальщины личности, включая уфологов. Местные нехило заработали на аренде комнат, а магазин озолотился, даже учитывая скудный ассортимент. Прибыло и высокое полицейское начальство с целым взводом ОМОНа, которые посильно поучаствовали в разборе церковных завалов и восстановлении могильных памятников. Бедному Алексею Михайловичу прилетело со всех сторон, отчего он целыми днями копался в обломках, а ночами строчил отчеты и объяснительные, выглядел, по словам Ники, хуже некуда и стал сильно нервный. Официальная легенда была такова, что, совершая ночью обход деревни, он услышал шум в церкви. Доблестный участковый кинулся туда, но не успел войти внутрь, как церковь начала рушиться и ему прилетело куском штукатурки по голове. Причиной разрушения здания официально признали алхимические эксперименты, тактично обозвав этим то, что обнаружилось в чудом уцелевшем подвале. Участкового, как оказалось, спасла я, дожидавшаяся его в это время на улице. Мы, оказывается, прогуливались под луной — уже каждая собака в деревне знала, что мы «встречаемся». Очевидно, Гришка по полной распускал слухи.
Эту версию в сильно сжатом и ускоренном темпе я услышала от Гришки как раз перед словами:
— И теперь с тобой хотят поговорить…