— Здравствуйте, Алиса Архиповна!
Я поморщилась, сползая с печи и зябко кутаясь со сна в халат. От его показательно-хорошего настроения мое собственное только ухудшилось. Еще больше усугубил дело тот факт, что я понятия не имела как долго он в этих дверях стоял и чем занимался пока я тут дрыхла без задних ног. Может, уже и дом мой обшарил в поисках чего интересного?
А я тоже хороша — двери закрывать надо! Бросив взгляд в окно, я заметила клонящееся к закату солнце, наполненный тенями дом и нелюбезно спросила:
— Чего вам, участковый?
— Алиса Архиповна, — покачал он головой, улыбка с губ сошла — Я же о вас забочусь…
— В каком это смысле? — насторожилась я, плотнее запахивая халат и обыскивая взглядом комнату в поисках еды. Черт возьми, придется затопить печь.
— В том смысле, что женщин бить, а тем более резать на своем участке я не дам, — уже сухо ответил он и я удивленно повернулась к участковому лицом. Ах ты ж черт. Совсем про синяк на скуле забыла.
Если еще хоть раз услышите про регенерацию оборотня, плюньте ему в лицо! Заживает как на собаке — возможно. Но не за день и не за два.
Внимательный взгляд прошелся по моему лицу, спустился на грудь, правда, не задержавшись там надолго, и остановился на замотанной уже грязным бинтом руке. А я представила себя со стороны — мокрые волосы высохли как попало, на лице и руках царапины, синяки, даже порез есть, а ноги как были в земле, так и остались.
Бомжиха да и только. Злая на саму себя (распустилась!) и на него (какого лешего принесло?!) я ощутимо скрипнула зубами.
— Вот и разбирайтесь с этими женщинами, участковый. А у меня все в порядке.
Вероятно, он ждал чего-то другого. Что я начну плакаться в жилетку или… не знаю что еще. Вместо этого я стояла перед ним, скрестив руки на груди, и не собиралась ничего говорить.
Раздраженно вздохнув, мужчина покачал головой.
— До вас, Алиса Архиповна, у нас была очень тихая деревня.
Я даже дар речи потеряла.
— До меня?! То есть я еще и виновата, что вам в любую дырку хочется нос сунуть?!
— Именно потому, что я, как вы выразились, сую нос в каждую дырку, у нас и была тишь да благодать.
Я едва не фыркнула с досады. Непробиваемый, честное слово!
— Алексей Михайлович, что вы от меня хотите? Я никого не трогаю. Ночами оргий не устраиваю…
Он кивал, но было видно, что совершенно не слушал, оглядывая дом.
— Меня интересует не это. А тот, кто вам поставил синяк. И поранил руку.
— То есть я сама? — подняла я бровь. Хватит с Гришки приключений. Он еще немного побуравил меня взглядом и поднял руки.
— Ладно, ладно. Если не хотите писать заявление — не надо. Просто мне казалось вы не из тех женщин, что терпят подобное.