Участковый был при форме, что означало, что его рабочий день еще не закончился.
— Как поживаете? — не дойдя до меня около метра, он остановился, явно не зная, какой прием его ожидает. Я вспомнила наш последний разговор, историю с гробом и нахмурилась еще больше.
— Пришли меня арестовывать?
— А нужно?
Если за убийство вурдалаков предусмотрена статья…
На этой мысли я зашлась злобным кашлем и не успела отпрянуть, как его теплая ладонь уже лежала на моем лбу.
— У вас температура, — обеспокоенно пробормотал он.
— Да что вы говорите? — буркнула я, выворачиваясь. — Алексей Михайлович, что вам нужно? Есть дело — говорите, а нет, так не мешайте…
— Мое дело подождет, — отрезал он, перехватывая меня за пояс и аккуратно, но твердо направляя обратно в дом. Кот радостно бежал следом. — Вам нужно лежать. Скотину я накормлю…
— Я уже все сделала, — ошеломленная таким напором, я только и могла, что послушно ковылять следом, пытаясь скрыть хромоту. Удавалось это с трудом и когда мы дошли до дома, лоб у меня покрылся испариной.
— У вас что-нибудь есть от простуды? — деловито уложив меня на кровать, он отправился на кухню. Я с недоумением и недовольством села.
— У меня все есть.
— Парацетамол?
— Пиретрум?
— Аспирин?
— Мята?
Он вздохнул и высунул голову из кухни.
— Это все ваше лечение? Травы?
— Они помогают лучше, если знать, что делать, — пожала я плечами. — Послушайте, может, хватит? Идите с Богом, я без вас справлюсь…
— Очевидно, что нет, — он встал в проеме, облокотившись на косяк, и хмуро окинул взглядом разворошенную мной кровать. — Вы живете одна и вы больны.
— Я не умираю, а всего лишь простыла, — огрызнулась я, натягивая одеяло повыше. Дело было не в том, что мне стало холодно, а в том, что шов разошелся и на платье выступило кровавое пятно. — А вы ведете себя в высшей степени странно!
— Не так уж странно, учитывая произошедшее… — пробормотал он. — Ладно, не хотите моей помощи, позовите вашего закадычного друга — Гришку, только не оставайтесь одна!
— Опять говорите загадками? — разозлилась я, мечтая встать и дать ему хорошую затрещину. Но участковый, видно, и сам осознал, что придется рассказать хоть что-то. Тяжело вздохнув, он оглянулся, подтащил поближе стул и, усевшись на него так, чтобы видеть закипающий чайник и меня, сказал:
— Генка вчера сбежал.
Я, уже приготовившись выслушать версию ночных событий с очевидцами, поперхнулась на вдохе, вытаращившись на него:
— Что?!
— То, — хмуро отозвался участковый. — Вечером я спать ушел, его запер как обычно, а ночью проснулся от волчьего воя, ну и решил на всякий случай проверить…