Через несколько месяцев после дела Дариуса, когда я все еще ломал голову над тем, как поступить, фирма Кереса обанкротилась. Они закрылись, оставшись должны мне почти три тысячи фунтов за всю проделанную для них за несколько лет работу. Что ж, если такую цену нужно заплатить, чтобы ситуация с Дариусом не повторилась, то каждый цент того стоит. Но вся эта печальная история подчеркивает одну значительную проблему с контролированием деятельности подобных фирм. Управление по контролю за работой солиситоров зачастую обвиняют в том, что они предпринимают слишком мало усилий в борьбе против злодеяний в исполнении Кереса и ему подобных – например, против переманивания клиентов, – вызывая постоянное негодование добросовестных фирм (13). Но справедливости ради стоит заметить, что это управление может предпринимать какие-либо действия лишь в ответ на поданную жалобу. А подобное недостойное поведение слишком часто остается необжалованным.
Хотя решительные подсудимые и не стесняются жаловаться на подведших их солиситоров и барристеров, самым уязвимым их клиентам может не хватить смекалки, чтобы распознать некомпетентных адвокатов. От судей, у которых теперь свои «приоритетные задачи» – то есть как можно больше признаний вины подсудимыми, – до начала процесса не требуется (да у них все равно бы не было на это времени) анализировать качество полученных обвиняемым юридических рекомендаций или услуг. Солиситорам может не хватить смелости доложить о своих коллегах в соответствующие инстанции. Нельзя не признать и нашу, адвокатов, собственную вину. Слишком многие из нас закрывают на происходящее глаза. Ну или находят оправдания, чтобы не вмешиваться. Кому-то дополнительный источник дохода важнее профессионального долга. Кто-то вроде меня оправдывается своей юностью и наивностью. Но мы должны делать больше. Лично я должен был сделать больше. Я не перестану повторять, что фирмы вроде «Кереса и Ко» составляют ничтожное меньшинство среди компаний, предоставляющих субсидируемые государством услуги солиситоров. В большинстве фирм работают преданные делу профессионалы, не покладая рук сражающиеся за своих клиентов с пытающейся перемолоть их системой. Проблема в том, что если и дальше повышать их рабочую нагрузку, параллельно снижая и без того смехотворные гонорары, то хорошие солиситоры защиты рискуют в конечном счете сойти с дистанции. Несметное число из них на моей памяти покидали мир субсидируемой государством помощи, чтобы работать с завещаниями, службой пробации или в частном порядке заниматься гражданским правом. Лучшие из лучших продолжают цепляться, но уже едва держатся. Если они ослабят свою хватку и сгинут в пучине финансовой несостоятельности, то скрывающиеся в тени мерзавцы охотно заберут себе их дела, заботясь лишь о количестве и нисколько о качестве своей работы или своей репутации. Если они не смогут заплатить частному солиситору, то эти обвиненные в уголовных преступлениях люди, целиком полагающиеся на помощь государства, в том числе те, кто впервые оказался на скамье подсудимых – вы, ваш родственник, ваш ребенок, – попадут прямиком в лапы Кересу и ему подобных. По состоянию на сегодняшний день я бы без колебаний сказал, что лучшие фирмы по оказанию субсидируемой государством юридической помощи предоставляют услуги, равносильные, если не превосходящие, по качеству их высокооплачиваемым коллегам в частном секторе. Но если они падут, а кересы восстанут, то двухуровневое правосудие