Каждое решение, от которого зависит чья-то свобода, имеет значение.
К сожалению, в нашей современной, страдающей от нехватки финансирования и персонала Королевской уголовной прокуратуре проблемы не начинаются с момента открытия судопроизводства посреди хаоса первой явки в суд и не заканчиваются в тумане безнадежного ходатайства об освобождении из-под стражи. Ошибки имеют место и в Королевском суде, куда попадают на рассмотрение серьезные дела. А как мы с вами вскоре увидим, когда они действительно случаются, ставки порой могут быть до жути высоки.
4. Когда виновный остается безнаказанным: уголовное обвинение по дешевке
«Переломный момент произошел в 2015 году, и это стало одной из причин, по которым я решил, что больше не хочу быть частью этой службы, так как мне казалось, что она требует слишком многого от людей, которых я так уважаю – людей, с которыми я работаю… Вы требуете от самого младшего, наименее опытного персонала делать больше при меньших ресурсах в обстановке постоянного скрупулезного контроля».
Назир Афзал, бывший главный прокурор Северо-Западного округа, 2015 год (1)
Эми Джексон было четырнадцать, когда на автобусной остановке за своим интернатом она впервые повстречала Роберта Маккалока, только что освободившегося из тюрьмы паренька двадцати с лишним лет. Ей было пятнадцать, когда она переехала в его конуру, а на ее шестнадцатилетие Роб «посвятил ее», впервые вколов героин. День спустя он впервые прижал ее к дивану и принялся выдирать у нее из головы клочьями волосы, тем
самым наказав за отказ заняться сексом с его наркодилером в качестве частичной оплаты подарка на ее день рождения. На семнадцатилетие она получила диагноз «гепатит C» – было ли это следствием пользования общими иглами, ставшего для нее обычным делом, или же напоминанием о тех многих случаях, когда Роб подкладывал ее под приятелей, чтобы удовлетворить их общую зависимость, – она не могла, да и не хотела знать. Единственное, что она знала наверняка, так это то, что ее жизнь с Робом – особенно когда она была послушной – давала ей почувствовать, каково быть любимой. А на каждый свой последующий день рождения и большинство дней между ними она познавала, каково это быть нелюбимой; каково разочаровывать Роба, толкая на улице недостаточно много доз (если в тот день она приторговывала героином или крэком) или граммов (если на руках был кокс); либо же, что было самым непростительным, предавать его, демонстрируя свое беззубое лицо в кровоподтеках окружающим, особенно своей маме, которая – в тех редких случаях, когда не была вдрызг пьяной, – принималась сыпать возмутительными угрозами обратиться в полицию. Между тем, то ли из-за ковра скопившихся человеческих волос под стоящей у дивана лампы, то ли от осознания того, что ее зависимость, как эмоциональная, так и физиологическая, не могут быть удовлетворены иначе, Эми научилась быть благодарной за свою судьбу, ценить любовь и защиту Роба. Хранить молчание, когда полицейские заглядывали к ним в конуру, получив жалобу от обеспокоенного соседа, качать головой и молча отрицать неоспоримое, когда поездки в больницу для наложения швов было не избежать, радоваться тем дням, когда удавалось отделаться синяком.