Насколько я понимаю, именно по этой причине в прокуратуре особенно недолюбливают удовлетворенные ходатайства о снятии обвинений. Именно из-за боязни снятия обвинений по делу Роба, как я полагаю, прокуратура и решила отделаться от этого проблемного дела, передав его в руки независимого адвоката, чтобы тот либо нашел решение, либо принял удар на себя. В данном случае, как это обычно бывает, судья использовал ходатайство о снятии обвинений как электрошок, чтобы хоть немного привести прокуратуру в чувство. Он угрожал, что если не будет доказательств, то у него не будет иного выбора, кроме как засунуть это дело в мешок с камнями и выбросить его в реку. Судья знал, что слова «возможное одобрение ходатайства о снятии обвинений» зачастую волшебным образом действуют на прокуратуру, вынуждая ее шевелиться куда более активно, и назначил слушание о рассмотрении такого ходатайства, сведения о дате проведения которого, однако, отсутствовали в предоставленных мне документах.
– Когда, – спросил я Меган, по факту теперь подписавшейся на это дело и терпеливо принимавшей мой уже третий звонок в тот день, – будет рассматриваться это ходатайство о снятии обвинений?
– Секундочку, – сказала она, просматривая регистрационные листы Королевской прокуратуры. Предполагается, что на каждых слушаниях должен присутствовать служащий прокуратуры, чтобы заполнить регистрационный лист, записав туда все указания суда, даты будущих слушаний и другую важную информацию, которые затем загружаются в электронную систему делопроизводства. Из-за текущей, обусловленной нехваткой финансирования практики приходится назначать одного служащего прокуратуры сразу на несколько залов суда, зачастую служащего в момент рассмотрения дела в помещении не оказывается, и ему при составлении регистрационного листа приходится полагаться на информацию, полученную из уст адвоката. После двадцати минут борьбы с системой Меган удалось установить, что слушания назначены через три дня, а также что полиции было отправлено распоряжение. Имеющаяся копия этого распоряжения была пустой – но хоть что-то да было отправлено полиции, – оставалось только надеяться, что их все-таки попросили заполучить доказательства. Искренне поблагодарив Меган, я напоследок продиктовал ей коротенькое письмо, чтобы она отправила его полицейскому, занимающемуся расследованием. В письме сообщалось, что к понедельнику нам нужно заполучить: (1) официальные показания Эми Джексон; (2) медицинское заключение с подробным перечислением полученных ею травм вкупе с показаниями врача, объясняющие приведенную там информацию. Еще там было написано, что я буду благодарен, если занимающийся этим делом полицейский позвонит мне по указанному ниже номеру, чтобы все обсудить.