– Расскажи ей почему, – сказала фермерша, и в её голосе послышалось сочувствие.
Я смотрела на фермера и ждала.
– Это было давно, – начал он и снова опустился на стул. – В те времена Дикий, как и сейчас, царствовал над всей округой: камни и вода, растения и животные – все подчинялись ему. Однако что ему никак не удавалось – так это поработить людей. Потому что у людей есть сердце.
– И они знают, что такое добро и что такое зло, – добавила я, и фермерша улыбнулась. А её супруг продолжил:
– Откуда он узнал о Символе кузнеца – никому не известно. Но слухи, что у кузнеца дар, ходили уже давно, и однажды утром, проснувшись, мы увидели над лесом чёрный дым. Мы поняли, что горит кузница, и, хотя нам не хотелось в это верить, сердцем почуяли, что именно произошло.
– Дикий напал на кузницу, – сказала я. – И украл Символ. И взял в плен кузнеца.
Кузнец кивнул.
– Мы весь день надеялись, – сказал он. – Мы ждали и надеялись. Когда наступили сумерки, мы услышали топот копыт.
– Головорезы! – прошептала я.
Фермер тяжело задышал.
– Как только стемнело, они прискакали из леса, в своих чёрных доспехах, – сказал он. – На чёрных лошадях. Но ужаснее всего был он сам. Он скакал впереди, в белых доспехах на сером коне, и это белое пятно холодом сияло во мраке – а перед ним, опутанный цепями, сидел кузнец. – Он замолчал и взглянул на жену, как будто прося о помощи. Но она молчала. – Они потребовали разрешения разбить у нас лагерь, – продолжил фермер. – На одну ночь. Они напоили своих лошадей, привязали их и разожгли костёр. Потом они улеглись спать, а их караульные сидели и пили бренди. – Он вздохнул. – Но кузнец лежал, связанный, в той темнице, куда вначале притащил я тебя. Они держали его в плену, а перед дверью выставили караул, чтобы он не сбежал.
– И что? – спросила я. – Что было дальше?
– Ты должен это рассказать, – тихо проговорила фермерша. – Должен.
Фермер решительно посмотрел мне в лицо.
– Караульные уснули, – сказал он. – Они напились, стали горланить песни, а потом уснули. Понимаешь? «Иди и освободи его! – прошептала жена. – Иди и освободи кузнеца! Сейчас вас никто не увидит!» Но я будто окаменел.
– Почему ты его не освободил? – спросила я.
Фермер опустил голову, плечи его поникли.
– Потому что мне было страшно, до ужаса страшно! – признался он. – Я боялся, что караульные проснутся и разбудят Дикого – мне было так страшно! – Он закрыл лицо руками, но через некоторое время продолжил: – «Тогда это сделаю я!» – прошептала жена. Она уже собралась идти и освободить его, но я испугался, что караульные её схватят, и удержал. И мы оба не пошли – и кузнец остался во власти Дикого.