Последнее утверждение было моей догадкой.
Лиза уставилась в пол, на щеках ее выступили два красных пятна.
— Позднее, Лиза, ты рассказала мне, что видела Карен на трассе для гольфа в тот вечер, когда застрелили Свена. Это ты тоже рассказала инспектору Халлу.
— Конечно. Я и это должна была рассказать.
— Понимаю, — сказал я. — Ты могла смотреть на дело именно так. Если это правда.
— Ты что же, думаешь, я лгу?
— Да, Лиза, думаю, что лжешь.
Пребен наклонился вперед, уронив голову на руки.
— Я думаю, ты видела не Карен, я думаю, ты видела Пребена.
Все молчали.
— Пребен сказал, что в тот вечер, когда убили Свена, он был в кино на девятичасовом сеансе и кассирша, продавшая ему билет, может это подтвердить, потому что она его знает. И только много позже я сообразил, что Пребен тоже мог солгать.
Я закурил сигарету. Потом секунд пять помолчал, чтобы привести в порядок мысли.
— В начале сентября я пошел посмотреть фильм в «Сентруме», — сказал я. — Фильм был очень увлекательный. На какое-то время я забыл обо всем, в том числе и о нашей трагедии. Но была минута, когда меня возвратили к действительности: человек, сидевший в том же ряду, что я, встал и вышел.
У меня было крайнее место, и, выходя, он наступил мне на ногу. Пребен тоже мог купить крайнее место в кинотеатре в тот вечер, когда убили Свена. Он мог преспокойно встать, выскользнуть в боковую дверь в темноте, и ни одна душа этого бы не заметила.
— Но я этого не сделал, — вставил Пребен.
— К этому мы еще вернемся, — сказал я. — А потом умер Эрик. Ему стало плохо в чилийском посольстве, и он умер в машине «скорой помощи» по пути в больницу. Мы считали, что он умер естественной смертью…
— Мартин, — произнесла Лиза. Лицо ее посерело.
— Но он умер насильственной смертью. Ему впрыснули чрезмерную дозу инсулина… А это смертельно.
— Нет… — вырвалось у Карен, и она поднесла руку ко рту, словно пытаясь заглушить крик.
Я выждал. Это было тяжелее, чем я предполагал.
— Эрик всегда просил помочь ему, когда нужно было сделать инъекцию, он боялся укола. Кто-то сделал ему инъекцию — я знаю, кто и почему…
— Это, конечно, тебе объяснил Кристиан, — сказал Пребен. Голос его дышал ненавистью.
— Да, — подтвердил я.
— А тебе не пришло в голову, что Эрик мог сам сделать себе укол? И вообще, Кристиан никогда не сможет доказать, что Эрику ввели слишком большую дозу инсулина.
— А откуда вы знаете, что доктор Бакке не сможет это доказать? — мгновенно откликнулся Карл Юрген. Пребен побледнел.
— Я… я… Так ведь всем известно, что инсулин в организме обнаружить нельзя. Разве не все это знают?