В этой комнате сидел Свен. Свен, который сказал, что кто-то должен защитить Карен. Свен, которого застрелили и чье тело валялось в песчаном карьере в Богстаде. А когда он сидел здесь, из микрофона, вмонтированного в лампу под зеленым абажуром, звук его голоса передавался на магнитофонную ленту.
Где-то в этой маленькой грязной конторе я найду голос Свена.
— Мне нужна лента с записью голоса Свена Холм-Свенсена, — сказал я. — Она нужна мне сию же минуту. Иначе я иду прямо в полицию и заявляю о том, что у вас в лампу на письменном столе вмонтирован магнитофон…
— Это не запрещено, — пропищал он.
— Черт побери! Раз вы это утверждаете, наверно, так оно и есть. Но вряд ли вам охота связываться с Законом. Закону все это покажется странным, в особенности когда он сопоставит это с тем, что мой друг убит. Так что давайте кассету, да поживее.
П. М. Хорге повернулся, открыл сейф и стал шарить в нем. Потом извлек оттуда кассету.
— Возьмите, — сказал он.
— Нет, так не пойдет, — заявил я. — Где у вас магнитофон? Я хочу здесь и сейчас убедиться, что получил ту самую запись.
Плечи у него были сутулые, а глаза желтые, как янтарь. Он открыл шкаф за своей спиной. Там стоял магнитофон — на нем крутилась кассета и горел красный сигнальный огонек записи.
У меня был точно такой же магнитофон. Я выключил его, вынул кассету и поставил ту, которую он мне дал. Потом снова включил магнитофон, загорелся зеленый огонек воспроизведения.
— Добрый вечер. — Голос Свена. — Меня зовут… — Я выключил магнитофон.
— А запись его второго посещения?
— На другой стороне.
Я перевернул кассету.
И снова голос Свена. Это было ужасно. У меня руки чесались дать Ужу в морду. Но вместо этого я засунул кассету в свой коричневый портфель.
— Я приду еще, — сказал я. — Я сам решу, надо ли заявить о вас в полицию. По-моему, вы не годитесь для вашей профессии. Вас слишком легко испугать.
Он ничего не ответил. Он глядел на меня ненавидящим взглядом желтых глаз.
Я перешел на другую сторону улицы и с трамвайной остановки посмотрел на верхние окна. Точно. Занавески на окне слегка шевелились. Вот, значит, откуда он следит за своими уходящими клиентами. Отсюда он следил за уходящим Свеном.
Зажатый под мышкой портфель с кассетой казался мне неподъемным грузом. Меня знобило, мне было не по себе, словно несешь частицу умершего. Да ведь так оно, собственно, и было. Я нес голос умершего, голос Свена, моего друга.
Я прошел пешком два квартала до того места, где оставил машину. Садиться в трамвай, как Свен, я не стал.
Прежние мальчишки и среди них бедняга Вильям все так же играли на улице. Когда я тронулся с места, они дружелюбно помахали мне рукой.