— Что же, по-твоему, тут странного? Ведь для нее и в самом деле все получилось ужасно!
— Ты, конечно, прав. Но само выражение — не знаю, не могу объяснить, но почему-то оно показалось мне странным.
Карл Юрген рассматривал свою сигарету.
— Ну а как вели себя остальные? Что подметил взгляд учителя, привыкшего следить за остальным классом?
— Он подметил Пребена, — сказал я. — Конечно, Пребен оказался не в фокусе, он стоял чуть левее, возле рояля. И все же я хорошо его видел. Ничего особенного в его поведении не было, но, если б мне надо было охарактеризовать его реакцию, я сказал бы, что он страшно перепугался.
— Стало быть, он перепутался, — повторил Карл Юрген. — Что ж, эта характеристика достаточно выразительна. А Лиза?
— Когда я вошел, Лиза сидела на стуле между Карен и роялем. Вначале она продолжала сидеть, но, когда я начал рассказывать и она поняла, что случилось, она встала и подошла к Карен, словно хотела ее поддержать.
— А какое у нее было выражение?
— Никакого, — ответил я. — Она словно бы не поняла до конца, что я сказал. И заботило ее только одно — как поддержать Карен.
Значит, я все-таки обратил внимание на всех троих. В ту минуту, когда я вошел в гостиную, чтобы сообщить ужасную новость, я не отдавал себе в этом отчета. И, однако, неосознанно наблюдал за ними по многолетней привычке школьного учителя.
Из глаз Карен катились слезы. А Лиза стояла рядом с ней.
— Расскажи, как это случилось, Мартин.
Я как мог рассказал.
— Ты бы села, Карен, — проговорил вдруг Пребен. Она посмотрела на него.
— Спасибо, — сказала она. И села. Мгновение все молчали.
— Садись, Мартин, — произнесла она. Я сел.
— Почему Эрик не сказал мне, что ему надо уехать? — спросила она. — Почему Эрик не сказал мне, что ему надо уехать? Если бы я знала…
— Что знала, Карен?
— Что ему надо уехать. Я бы поехала с ним. Я…
— Не укоряй его за это, Карен. У него были причины. Я их не знаю. Но он вовсе не хотел тебя обидеть.
— Нет, — сказала она. — Конечно нет…
Вдруг она встала.
— Я хочу, чтобы произвели вскрытие, — сказала она.
Не знаю сам почему, меня это до смерти перепугало.
И тут я увидел Лизу. Она была так же испугана, как я.
— О нет, Карен, — сказала она. — Не надо. Я не могу даже подумать об этом.
Она взяла Карен за локоть, словно хотела помешать ей подойти к телефону.
Казалось, и Пребен вдруг очнулся.
— Подумай хорошенько, Карен, — сказал он. Но она подошла к телефону и набрала номер уллеволской больницы.
И, пока ее соединяли, смотрела на меня.
— Какое отделение?
— Третье, — ответил я. — Третье терапевтическое. Спроси Кристиана. Он сейчас там.