Странствия Афанасия Никитина (Виташевская) - страница 2

И оттуда идти морем до Ормуза 4 мили. А Ормуз находится на острове, и ежедневно дважды заливает его море. Тут я встретил первый Великий день, а пришел я в Ормуз за 4 недели до Великого дня. Выше я не все города назвал — много городов великих. Солнце в Ормузе палящее, может человека сжечь.

^{>Троицкая летопись. Стр. 372.}

^{>Прибытие Афанасия Никитина в Индию. Художник Б. М. Немтинов.}

И есть тут Индийская страна, и люди ходят все голые: голова не покрыта, груди голы, волосы в одну косу плетены. Все ходят брюхаты, детей родят каждый год, и детей у них много. Мужи и жены все черны.

Куда бы я ни пошел, так за мной людей много — дивятся белому человеку. А князь их — фата на голове, а другая — на бедрах; бояре у них ходят — фата на плече, а другая — на бедрах; княгини ходят фатой плечи обернуты, а другой — бедра.

^{>Троицкая летопись. Стр. 377.}

^{>Афанасий Никитин в гостях у индийца. Художник Б. М. Немтинов.}

И пробыл я в Бидаре до великого заговенья. Тут познакомился со многими индийцами и объявил им, что я христианин, а не бусурманин, и имя мое Афанасий, по-бусурмански же ходжа Исуф Хорасани. Они не стали меня таиться ни в чем, ни в еде, ни в торговле, ни в молитве, ни в иных вещах; жен своих также не скрывали.

^{>Троицкая летопись. Стр. 385 (оборот).}

^{>Торжественный въезд султана. Художник Д. Н. Буторин.}

Выехал султан на прогулку, и с ним 20 великих везиров да 300 слонов, наряженных в булатные доспехи с городками, а городки окованы. А государь сидит на золотых носилках, а балдахин над ним шелковый, с золотой верхушкой. И везут его на 4 конях в золотых сбруях. Да около него великое множество людей, а перед ним идут певцы и много плясунов. И все с обнаженными мечами и саблями, со щитами, с копьями да с луками.

^{>Троицкая летопись. Стр. 388 (оборот).}

^{>Индийское войско в походе. Художник Б. М. Немтинов.}

А у виджаянагарского князя 300 слонов, да 100 тысяч своей рати, да коней у него 50 тысяч. Султан выехал из города Бидара в восьмой месяц после Великого дня, да с ним выехали 26 везиров бусурманских и 6 везиров индийских. А с султаном двора его выехали: 100 тысяч рати — конных людей, да 200 тысяч пеших, да 300 слонов в доспехах и с городками, да 100 злых зверей, каждый с двумя цепями.

В 1475 ходу в Москву приехали русские купцы из Литвы. Они привезли толстую тетрадь каких-то записок. Не зная, что с ними делать, купцы передали записки великокняжескому дьяку Василию Мамыреву. Затем рукопись попала к летописцу, и вот «монах трудолюбивый» под тем же 1475 годом записал: «Того же году обретох написание Офонаса Тферитина купца, что был в Ындее 4 годы; а ходил сказывает-с Васильем с Папиным… Аз же опытах, коли Василей ходил с кречаты послом от великаго князя, и сказаша ми — за год до казанскаго похода пришел из орды, коли князь Юрьи под Казанью был, тогды его под Казанью застрелили. Се же написано не обретох в кое лето пошел или в кое лето пришел из Ындея (и) умер; а сказывают, что деи Смоленска не дошед умер. А писание то своею рукою написал, иже его рукы тетрати привезли гости к Мамыреву Василью к дьяку великого князя на Москву».