Настроение всеобщего ликования передалось и Тою. Он снова присел под фикусом, и сквозь пышную гриву корней, свисающих с ветвей, осмотрелся. Кругом были фикусы. Они казались столь же диковинными, представляясь то многопалыми пришельцами, то инопланетными животными с живописными гривами и причудливо подстриженными хвостами; то восточными красавицами с множеством тонких, терпеливо заплетенных косичек.
— Гольдшмидт! — Громко окликает его голос напарника. — Тебя кто-то разыскивает…
Давид Лерман сидел в машине и читал книгу, ожидая Тоя, за которым полицейский отправил охранника из частной фирмы. Это был старый рассказ Тоя, в котором он описал своего пса профессором оккультизма. Давид мало что понимал из прочитанного. Его внимание было рассеянным. Он представлял себе то, как скажет Тою, что не держит на него обид, но хочет внести ясность в их отношения.
«Говоря словами Мудрецов, свет некоторых идей ослепляет глаза человека невероятной силой и опасностью новизны. Люди не должны задавать себе вопросы, на которые они не в силах дать ответ. Коснувшись однажды такой идеи, человек обязан идти дальше, чтобы не погибнуть под тяжестью непосильного груза. Но для этого нужна подготовка. Ибо это та сфера, которой без соответствующих знаний касаться недопустимо».
Давид прочитал эти строки и воспринял их как ответы на свои собственные вопросы. И хотя ему казалось, что он снова попался на крючок писателя, на этот раз он был намерен ему сдаться.
Ведь это именно они, самые потаённые уголки его души, были затронуты той самой идеей. Будучи восприняты неверно, они оставили в сердце Давида, болезненный след, надолго отбив всяческую охоту выхода в запредельное. Но идея, возвращавшаяся из-за тумана, напущенного страхом, по-прежнему не давала ему покоя. Она и впрямь отрывала его от жизни, селила в душе глубокий разлад, лишая всего и ничего не давая взамен. Бесплотная идея, у которой не было шанса осуществиться. Он догадывался, что табличка Шимона — это ключ ко многим загадкам, и надеялся, что она как-то сможет оживить древнюю виману, обнаруженную Тоем на дне озера. Он был уверен, что это своеобразный пульт управления ею, и что Проекту будет необходима её трёхмерная модель, поэтому стал самостоятельно осуществлять разработку. Ему не терпелось понять: что же скрывает изумрудное зеркало? Но из-за несговорчивости и заносчивости Тоя их выбросили из Проекта, и почти проявившееся в реальности зеркало Тота, так и осталась виртуальной разработкой, к тому же на армейских носителях.
Неожиданно Давид понял, что читает книгу, написанную от лица собаки! Давид почувствовал себя уязвлённым. Всё, что поднималось с глубин его души навстречу писателю, вдруг рухнуло, вызвав эмоциональный взрыв и помутнение рассудка…