Давид отшвырнул на заднее сиденье планшет, вышел из машины и увидел, что к нему приближается Той.
— Послушай! — вместо приветствия прокричал Давид, Тою, — Тебе мало того, что я однажды уже влетел по твоей прихоти в нескончаемый день ада? Теперь ты затеял из моей жизни сделать новую игру? — Давид стремительно направлялся навстречу писателю.
— Прошу тебя, — сказал он, обнимая Тоя за плечи и глядя в его глаза, — оставь меня в покое. Я больше не хочу быть героем твоей игры. У меня своя собственная жизнь, у меня свои отношения с Богом, инопланетянами и человечеством. Твоя жизнь, твой мистический опыт мне не интересны! Слышишь?! И пацанов моих не трогай. Не калечь их сомнениями, не делай ответственными за судьбу всего человечества. Не лишай их права самим построить свою собственную жизнь.
— Хорошо, Давид. — Неожиданно легко согласился Той. — Ты ведь именно за этим и приехал, чтобы услышать от меня, то, что я сказал, верно?
— Да, — сникшим голосом согласился Давид.
— Не ожидал, что я так быстро с тобой соглашусь?
— Признаться, да.
— Теперь послушай, что я тебе скажу сверх того. — Той с симпатией посмотрел на взъерошенного человека, примчавшегося к нему, и как-то смущенно, будто себе одному, пробормотал:
— Но, как бы, то ни было, ты ведь уже знаешь, что «Тринадцатая Скрижаль» — это мистическое зеркало Тота. Так или нет?
— Так, — кивнул головой Давид. — И что? Всё равно, пока не создан макет, это всего лишь фантазии, за которые тебя с нами заодно вышибли из Проекта!
Той посмотрел на Давида.
— Есть такой анекдот, сказал он. Симфоническому оркестру срочно был нужен флейтист, о чем оповещало объявление, данное администрацией в местной газете. На следующий день в театре раздался звонок.
— Здравствуйте. Звонит Рабинович. Я по поводу вашего объявления в газете.
— Здравствуйте! — Радостно говорит администратор! — Вы — флейтист?
— Нет, — отвечает Рабинович.
— Да, но вы же сказали, что звоните по поводу объявления…
— Совершенно верно.
— Но нам нужен только флейтист.
— Вот я и звоню сказать, чтобы вы на меня не рассчитывали. Что бы ты ни говорил, Давид, это уже произошло. И сколько бы ты не говорил, чтобы я на тебя не рассчитывал, но ты, зачем-то, уже здесь. И с тобой твоя тайна.
— О какой тайне ты говоришь? — спросил Давид.
— Я говорю о тайне твоего поступка. Для того, чтобы отказаться принимать участие в этом сценарии, тебе не нужно было разыскивать меня. Но ты здесь, и значит тоже хочешь узнать, что появится по ту сторону изумрудного зеркала? Так?
— Больше всего на свете, — сказал искренне Давид, и его глаза загорелись.