Утро выдалось промозглым. Дождя не было, но зима только-только закончилась. Если бы не мой магический костер – мы бы просто околели. Но магическое пламя сожрало процентов десять моего Источника, и это наводило на не самые приятные мысли. Если так ночевать постоянно – я просто не смогу в случае чего постоять за себя. Да, вот тебе и преимущество путешествия с обозом – там есть телеги, в которых можно переночевать, не боясь отморозить себе конечности, и запас дров, который можно взять с собой.
Очень жаль, что точных карт этой местности мы найти не успели. Правда, братья-телохранители поговорили со многими приезжими торговцами, путешественниками и стражниками. Те рассказали массу интересных деталей о предстоящем нам пути.
Оказалось, что сейчас в Великой степи наступило весьма неспокойное время. Кланы кочевников, веками живших мирно, пару лет назад начали враждовать между собой и совершать набеги на приграничные поселения. В чем причина таких изменений, никто наверняка не знал. И если на западе, возле Харгатских гор (которые сейчас виднелись тонкой полоской далеко на горизонте), подобные вещи были редкостью, то дальше на восток путешественники соваться не советовали.
Как назло, в одной из точек нашего маршрута старый тракт делал большую петлю, отклоняясь вглубь степи. Можно было проехать и напрямую, но тогда бы нас ждал недельный путь по безжизненной пустыне, где даже запас воды пополнить негде. Не уверен, что подобный риск был бы оправдан.
Однако пока что мы двигались по остаткам тракта без происшествий. За неделю пути проехали всего пару хуторов, жители которых были не особо гостеприимны, но разрешали набрать воды из колодцев, что уже было неплохо. Однако к себе домой, и даже во дворы, огороженные тонкими жердинами, остатками каменных парапетов и кустарниками, нас никто не пускал.
После того, как мы миновали жилища степняков, долгое время не встречали вообще никого – ни торговцев, ни странников, ни кочевников. Поселения не встречались, местность практически не менялась и навевала тоску, пока, наконец, степь не зацвела. До этого момента я и представить не мог, что безжизненная, на первый взгляд, равнина, может быть настолько красивой!
Красные, желтые, оранжевые, фиолетовые и синие цветы устилали землю, насколько хватало глаз, меняя друг друга огромными бескрайними полянами. Трава стала настолько зеленой, что долго смотреть на нее было невозможно – начинало резать глаза. В воздухе витали совершенно умопомрачительные запахи, дурманящие голову. Над всем этим великолепием летали тысячи пчел, и их жужжание стало нашим спутником на следующие несколько дней.