И высшие офицеры завороженно смотрели, как монитор застилает пелена дыма. Ползущие камни пропадают в ней, сгорая в парах тротила.
— Вот падла. Дерьмо какое. Это что, танки такие у них? Японцы что ли? — Заметил Лебедев, пытаясь скрыть страх.
— Не японцы. Инопланетяне они. Те придурки, которых сейчас проверяют, правыми оказались. Я за всю службу такого не видел, — процедил генерал, сидящий сбоку.
— Да.
— Гуманоиды.
— Другого объяснения нет, — шёпот холодной боли прокатился по просторному блиндажу.
— Тут уже хоть в черта лысого поверишь. Но если мы их не остановим, то сами как гуманоиды станем. Погоны полетят, дай боже.
— Вроде шарахнули. Должны обезвредить.
Смелое предположение оказалось не верным. Когда пелена сошла, ромбоидные куски спокойно парили над холмистой местностью. Они не были посечены осколками. На них не наблюдалось гари или выбитых фрагментов. Будто разрывные снаряды начинили ватой, а не взрывчаткой.
Конечно, за дополнительными боеприпасами уже послали машины. Но сможет ли это что-то решить?
Если мы попросту бессильны перед ними? Наше оружие рассчитано на уничтожение себе подобных. Мы разрабатывали его исключительно для самоубийства. На большее человечество пока не способно.
Солдаты еще не знали в чем дело. Офицеры в недоумении связывались с командованием, которое молчало, забыв о своем всевластии.
Кто-то выпрыгивал из траншеи, чтобы заглянуть подальше вперёд. Кто-то выгибал шею, стараясь рассмотреть больше.
Зелёные котята в картонной коробке. Они, похоже, забыли, что принадлежат к гордой российской армии. Теперь было не до гордости, перед лицом холодной неизвестности.
Земля снова затряслась. Люди без команды попадали на прохладный грунт, став «личинками майского жука».
— Да что они там все долбят!? — Орал Евген.
— Не берет его, наверное! До вечера будут хреначить.
— Это ж, сколько металла угандошат, — хрипел контрактник.
Но на этот раз залпов было немного. Словно остатки после шикарного огненного пира. Примерно минуту все ждали. Затем начали подниматься, проклиная родную армию, как последнюю шлюху.
Путаница, глупость, грязные колени и локти. Чертовская духота лета и запах земли с оружейным маслом. Будто в мирное время нам снова вернули сорок третий.
Постепенно траншеи обросли монотонным гулом: матами, приказами, сдержанным смехом.
— А они же мимо многогранника жахали, — протянул Евген. — Он вон висит. Даже дыма вокруг не видно.
— Ага, блин. По кому тогда?
— Может по тому, кто там живёт.
— Это тебе что, общага, что ли? Может просто последнее выстрелили, чтобы отчитаться или как там.