— Как знаешь, — с сомнением протянула Света. — Главное — точно рассчитай дозу. Не промахнись, а то еще отправишь ее к праотцам.
— Не промахнусь. Света, у меня к тебе просьба. Просто не знаю, к кому еще обратиться.
— Что случилось?
— Я не могу оставить здесь кота. Не знаю, как Саид будет обращаться с ним после моего побега. И везти с собой боюсь — в самолете потребуют какие-то справки, а я совсем упустила этот момент. Ты не сможешь ненадолго забрать Шикобелло? Если все пройдет хорошо, то я узнаю, как его переправить. Обещаю, что заберу животину.
— У меня уже двое живут, — с сомнением ответила Света. — Ладно, если только временно. Постараюсь уболтать мужа.
— Спасибо! Просто не знаю, что бы я без тебя делала. Не сомневайся, я заберу Шикобелло максимум в течение месяца. А если не удастся улететь, то сразу же.
— А как ты будешь разговаривать с Саидом после побега?
— Свет, я сейчас вообще об этом не думаю. Главное — уехать. Конечно, он никогда меня не простит. Я стану врагом номер один. Ну, что ж, зато я, наконец, смогу откровенно высказать Саиду все, что думаю о нем и Камилле. Лучше всего в «Скайпе», чтобы полюбоваться на выражение его лица.
— Ты к этому готова?
— Да. Фактически это выбор между сыном и мужем. Я выбираю ребенка. Если бы Саид меня любил и относился по-человечески, то все было бы иначе. А сейчас… мне не жаль его терять.
По мере приближения дня отъезда вопросы морали волновали меня все меньше. Если вначале сама мысль о том, чтобы выкрасть Валида у отца, вызывала ужас, то сейчас я относилась к ситуации вполне спокойно и как будто смотрела на все со стороны. За считанные месяцы Саид перестал быть любимым мужем и превратился в препятствие, помеху для вывоза моего сына в Россию. Иногда я вспоминала наши счастливые дни, свадьбу, медовый месяц — и поражалась, куда делись те мужчина и женщина, которые любили друг друга и мечтали счастливо прожить вместе до конца своих дней. Порой я пыталась анализировать свои ошибки и причины его поведения, но вскоре махнула рукой. Нам действительно нужно поговорить — и я пыталась, видит Бог, но Саид как будто отгородился от меня высокой стеной и ничего не хотел понимать. Мы объяснимся, когда Валид окажется в России: возможно, я даже не буду возражать, чтобы он приехал туда увидеть сына, но только там, где я буду в безопасности. Другого он не заслужил.
Я чувствовала, что безумно устала. Меня начали раздражать даже те вещи, к которым я вроде бы давно привыкла: шумные крикливые египтяне, сумасшедшие водители, грязные улицы — практически вся окружающая обстановка вызывала еле сдерживаемую ярость. Я крепилась изо всех сил и на людях старалась казаться спокойной, но понимала, что мое терпение на исходе. Не хотелось даже думать о том, что побег может не удастся. Не так давно я узнала, что отец-египтянин может поставить ребенка в стоп-лист, и тогда ему никак: ни по воздуху, ни по морю, ни по суше — не покинуть пределы Египта. Оставалось надеяться, что Саид об этом не в курсе.