— Я же тебе объяснил, что не хочу разводиться.
— Да, знаю. Но ты мог и передумать. Саид, я сама не могла терпеть то, как мы жили в последнее время. У меня не выдерживали нервы. Ты весь день проводил на работе, не видел нас с Валидом, да и не хотел видеть. Клал деньги на тумбочку, и на этом все. Мне было плохо, я очень хотела наладить отношения, почувствовать, что ты меня еще любишь. А тебя и так все устраивало. Может, ты бы со мной и не развелся, но я сама не хотела сохранять такой брак.
— Ты хотела развестись?
— Не знаю. Я хотела быть уверенной, что мой сын останется со мной. И что мы сможем уехать из Египта.
— Проблема в Египте?
— И в нем тоже. Если честно, ничего хорошего я здесь не видела. Пока замужем — можно жить, можно терпеть. А одной мне здесь точно делать нечего. Египет не стал мне второй родиной. Я не смогла полюбить ни страну, ни людей. Уж прости. Вы хорошие, но…
— Странные? — подсказал Саид.
— Чужие. Просто чужие.
— А тебе не приходило в голову, что Валид и мой ребенок? Был мой ребенок… — добавил муж глухо.
— Приходило. Ты прав, я вела себя как эгоистка. Я считала несправедливым, что мы с тобой в неравных условиях. В Египте суд всегда примет твою сторону. Единственное, что могу сказать в свое оправдание, — я бы не запрещала тебе видеться с Валидом.
— В России? — уточнил Саид.
— В России, — подтвердила я. — Может быть, когда-нибудь я бы не побоялась привезти ребенка в Египет. Но для этого мне требовалось быть уверенной, что ты не преподнесешь никаких сюрпризов. Как раз уверенности мне очень не хватало.
— Я не идеален. Но я его отец! Был отцом…
— Саид, ты понятия не имел, с какого боку подойти к ребенку, сколько раз он спит, что ест. Я не хочу с тобой ругаться. Знаю, у вас так принято: вся домашняя работа и все заботы о ребенке лежат на женщине. Я с этим не согласна, но вас не перевоспитать. А в случае развода ребенку лучше остаться с матерью.
— И ты считаешь, что была права? Что имела право увозить его без моего ведома?
— Нет. Прости. Я ошибалась. Мне следовало поговорить с тобой, все выяснить и попробовать договориться. Но я боялась… и не думала, что все так закончится, даже предположить не могла… Прости меня, пожалуйста, — я снова разрыдалась.
Саид неподвижно сидел в кресле и смотрел в пол. Он не сделал попытки меня утешить.
— А как же твое поведение в последние месяцы? Я видел, что ты изменилась. Ты приняла Ислам, стала меньше ссориться со мной, подружилась с моими родными… Когда я уезжал в Каир, то мечтал, что у нас все наладится… Я был в этом почти уверен…