— Прости. Знаю, что ты не ожидал такого поворота. Наверное, мы упустили последний шанс все исправить, когда два дня назад ты снова отказался отпустить Валида в Россию.
— Ты бы уехала и не вернулась?
— Не знаю, — честно призналась я. — Если бы я увидела, что ты изменился и снова стал мне доверять… Сейчас уже нет смысла рассуждать о том, как все могло сложиться. А мое поведение, — я вздохнула и решилась облегчить душу, признавшись во всем, — мое поведение было притворством. Я была готова пойти на любые меры, только чтобы ты мне поверил.
— А религия? — уточнил Саид.
— И религия тоже. Ты вправе меня презирать. Я действительно много читала и со многим согласна в Исламе. Но первой причиной, почему я стала это делать, было желание помириться с тобой ради возможности увезти Валида в Россию.
— Не может быть, — Саид смотрел на меня, как на прокаженную.
— Ты еще не все знаешь, — я решила идти до конца. — Я уже пыталась вывезти Валида — два месяца назад, когда ты был в Индонезии. Меня не выпустили, потому что ты занес ребенка в стоп-лист, и он не смог покинуть Египет без твоего согласия. Вот тогда я окончательно поняла, что ты мне не веришь, и решила вырваться любой ценой.
Саид казался ошеломленным. Он молча встал и подошел к окну.
— Прости, — повторила я. — Не суди меня очень строго. Я уже наказана.
— Мы оба наказаны. Я тоже виноват. Не думал, что тебе так плохо. Наши женщины не очень страдают, если муж на работе. У них есть дети, родственники, домашние дела.
— Я не ваша женщина, Саид. И у меня здесь никого. Сначала был муж, потом появился ребенок, но ты стал чужим. Теперь и Валида нет. Я все потеряла, и ничего уже не исправить, — я закрыла лицо руками.
Саид пересел на диван. Сначала он взял мои руки в свои ладони и заглянул мне в глаза. Я заметила на его пальце обручальное кольцо, а на лице — слезы. Никогда за три года совместной жизни я не видела мужа плачущим. Поколебавшись немного, он обнял меня за плечи.
— Спасибо тебе, Саид. Я думала, ты меня убьешь.
— Я хотел. Очень хотел, особенно вчера ночью, когда ты позвонила. И потом, когда ехал в больницу и когда мне сказали про Валида. А сейчас… какая разница? Я могу тебя убить, могу написать заявление в полицию, чтобы ты села в тюрьму. Но я не хочу. Ничто не может быть хуже, чем смерть нашего ребенка. Ты сделала много ошибок, Аня. И много грехов. Но не мне тебя судить. Мы оба наказаны.
— Мы оба наказаны, — эхом повторила я. — Ты прав, тюрьма меня уже не испугает.
— Один мой друг когда-то сказал, что ни одна женщина не уйдет от хорошего мужа и от хорошей жизни. Думаю, он прав. Ты не мечтала об этом, когда переехала ко мне из России. Ты часто бывала неправа, но и я не сделал все, что должен был сделать. Я понял это сегодня ночью, когда сидел в больнице. Меня не отпустили домой, сделали какой-то укол и заставили остаться там. Я сидел, вспоминал нашу жизнь: все, что у нас было хорошего и плохого, нашего сына, — муж отвернулся, но я заметила, по его щеке покатилась слеза. — Я не хочу мстить. Пусть Аллах тебя судит.