— Прости, — прошептала она. — Я представляю, что ты чувствуешь. Обещала тебе уберечь сына… и не смогла. Клянусь, ничего не могла сделать.
— Я ни в чем тебя не обвиняю. Это судьба. Расскажи, как все было.
— Это произошло очень быстро. Здесь ужасное движение на дорогах. Таксист молча вел машину, вдруг сзади стали сигналить. Я обернулась, увидела мотоцикл: он вылетел на обочину и перевернулся. А потом в нас кто-то врезался. Я почувствовала сильную боль от удара и страшно испугалась. Потом вроде потеряла сознание. Очнулась — ничего не могу понять. Валид лежал рядом, я схватила его на руки, не поняла… не сразу поняла, что он умер. Пыталась открыть дверь, но не получилось. Потом кто-то помог снаружи, и нас вытащили. Все кричали на арабском, я ничего не понимала. Валид еще был у меня на руках, и сумка с документами. Подъехала машина, похожая на «скорую помощь», меня отвели туда. Потом укол, и ничего не помню. Очнулась в больнице, муж сидел рядом. Спросила про Валида — он говорит, погиб еще при аварии, — Лена замолчала.
— Валид был рядом с тобой на заднем сиденье?
— Да. С той стороны, откуда в нас врезалась машина. Прости, я ничего не могла сделать. Клянусь, если бы ехала с родным сыном, — она осеклась, — все могло быть точно также.
— Понимаю, — ответила я, утирая слезы. — А что с тобой? Что говорят врачи?
— Вроде сломана пара ребер. Остальное ерунда — синяки, ушибы. До свадьбы заживет, — отмахнулась Лена. — Где-то неделю придется провести здесь. Ты, наверное, сильно испугалась, когда я не ответила на телефон?
— Да. Мы с мамой встречали вас в аэропорту. Когда вы не вышли, я поняла, что случилось что-то серьезное.
Мы снова замолчали. Я мысленно прокручивала перед глазами картину аварии.
— Что будем делать с полицией? — осторожно спросила Лена.
— Ты им что-то говорила?
— Нет еще. Но они приходили. Я сказала, что очень плохо себя чувствую и мне нужен переводчик.
— Я об этом не думала. Надо что-то сказать, чтобы к вам не было претензий.
— А твой муж? — аккуратно поинтересовалась Лена. — Как он отреагировал?
— Нормально. Он, конечно, обижен. Но писать заявление в полицию не будет, не переживай. После смерти Валида наши разборки уже не имеют значения.
— Хорошо, — она заметно приободрилась. — Извини, я понимаю, что тебе сейчас не до этого.
— Нет, нет, все в порядке, — уверила я. — Я тебя наняла и должна помочь вам вернуться в Россию. Просто у меня сейчас совсем плохо с головой. Завтра похороны… Ты здесь пробудешь еще неделю?
— Да, так говорят врачи.
— Хорошо. Я зайду через три дня, и мы все подробно обсудим. Если будут какие-то проблемы, позвони.