Этим же днем мы поехали в морг. Не знаю, почему для меня было так важно увидеть Валида, но я чувствовала, что до похорон должна во что бы то ни стало посмотреть на него еще раз. В сгущающихся сумерках мы долго колесили по каким-то трущобам, в дороге хранили молчание. Морг оказался обшарпанным темным помещением на окраине города. Пока Саид объяснялся с санитаром, я крепко держала маму за руку и смотрела в пол. Несмотря на все попытки крепиться, мне стало плохо уже при виде каталки с телом, покрытым простыней.
— Почему она грязная? — закричала я.
— Что? — не понял Саид.
— Простыня! Ты не видишь, она грязная? Господи, неужели нельзя найти чистое белье?
— Аня, у тебя истерика. Успокойся. Валид умер, для него нет никакой разницы.
Я продолжала захлебываться слезами, ощущая полную беспомощность. Происходящее казалось мне страшно несправедливым. Мой сын — русский, но он никогда не видел России. Он жил и умер в Египте, а теперь лежит в каком-то грязном морге под грязной простыней, и никто не понимает, почему это важно, а я не могу ничего объяснить.
Санитар обеспокоенно спросил что-то у Саида.
— Я в порядке. Покажите тело.
Первое, что бросилось мне в глаза, — Валида переодели. На нем была светлая одежда, слишком холодная для зимы, но, по крайней мере, она выглядела новой и чистой. Мне показалось, что Валиду холодно, и захотелось укрыть сына одеялом, как я делала это сотни раз за его недолгую жизнь.
Глаза Валида были закрыты, лицо выглядело спокойным. Можно подумать, он просто заснул. Я осторожно дотронулась до его ладони — она оказалась ледяной. Меня затрясло. Саид что-то отрывисто крикнул, санитар тут же накинул простыню и укатил тело сына. Я кричала и пыталась вырваться из маминых рук.
Через несколько минут мы вышли на улицу. Саид с мамой поддерживали меня с обеих сторон.
— Не нужно было сюда приезжать, — хмуро сказал муж, заводя машину.
— Все в порядке. Простите. Просто я очень хотела увидеть его до похорон.
Следующим пунктом в нашем маршруте была больница. Елену перевели в обычную палату, в коридоре сидел мужчина с мальчиком — ровесником Валида. Мое сердце екнуло. На секунду я чего-то испугалась, но мужчина, внимательно посмотрев на нас, отвел глаза. Я постучалась в дверь.
— Войдите.
Елена лежала под капельницей. Она выглядела побледневшей и осунувшейся, на теле были видны следы аварии. Увидев меня, женщина встрепенулась. Несколько секунд мы неловко молчали.
— Как ты? — спросила я.
Она пожала плечами.
— Нормально. Могло быть хуже. Тебе сказали?.. — Лена неловко осеклась.
— Да, — у меня задрожал подбородок. — Сказали.