Трудно было искать золото, но еще труднее — взять его. Тысячекилометровая удаленность от обжитых промышленных районов России — добраться сюда можно было только морем, горные хребты, пересекавшие Колыму во всех четырех направлениях, бездорожье, вечная мерзлота, суровость дикого северного края. Но главное — полная безжизненность этих мест. Времени же на длительную подготовку, создание базы, накапливание материальных и людских сил, строительство постоянных поселений не было. Золото надо было брать сегодня.
Именно в эти годы по всей стране, как раковая опухоль, начала разрастаться сеть исправительно-трудовых учреждений.
Был создан Дальстрой — комбинат особого назначения, подчиненный непосредственно народному комиссару внутренних дел, во главе с директором, обладающим неограниченными правами, в руках которого была сосредоточена хозяйственно-производственная и государственная власть. Ему же подчинялись партийные и общественные органы.
Такая система организации сложного промышленного комплекса в условиях Крайнего Севера позволила за невероятно короткий срок, всего за два-три года, развернуть добычу золота практически на всех месторождениях, обнаруженных геологами в различных уголках Колымы. Сегодня геологи находили россыпи золота, завтра в тайгу направлялась колонна людей с трактором, тащившим на прицепных санях самое необходимое оборудование. В кабине трактора сидел директор, имея в кармане приказ об организации прииска и план добычи золота. Люди шли через непроходимую тайгу в пятидесятиградусные морозы, сквозь недельные пурги, через снежные заносы и километровые наледи; те, которые добирались до места, рубили бараки для жилья, снимали пустую землю с золотоносных песков, сооружали деревянные колоды для их промывки, готовили тачки.
Наступала поздняя колымская весна, начиналась массовая промывка песков, и неиссякаемым ручьем тек в кассу государства драгоценный металл. Трудно переоценить огромную роль, которую сыграл валютный цех страны (как стали по праву называть Колыму) и в годы создания социалистической экономики, и в суровое время Отечественной войны, и после окончания ее, когда страна залечивала раны.
Жарченко вспомнил американского сановника, приехавшего к нему на прииск, чтобы лично убедиться, есть ли у русских чем расплатиться за помощь, которую Штаты собирались оказать нашему народу в борьбе с фашистами.
О бесстрастным выражением холеного лица шел он но полигону, приближаясь к промывочному устройству, по обеим сторонам которого десятки рабочих пробуторивали песок, привозимый на тачках. Склонился над колодой и замер, ткнул пальцем в плотную спрессованную массу крупчатого металла. Жадным взглядом он медленно прошелся по многометровой длине деревянного короба.