— Удивительная память, — съязвила девушка.
Директор поднял голову. Нежной голубизны в глазах Скворцовой уже не было. Она смотрела настороженно, уголки рта изогнулись в усмешке.
— Такая же задиристая, как и вся ваша пятерка молодых специалистов, — улыбнулся Жарченко, снимая мокрую одежду. Аккуратно развесил на ветке дерева. — Немного просохнем и двинем дальше.
Он оглянулся на девушку, почувствовав пристальный взгляд, которым она окинула его сильную мускулистую фигуру. Он привык к восторженным взглядам женщин. Но, против ожидания, глаза Скворцовой смотрели на него с неприязнью. Девушка слышала легенды, ходившие среди женщин прииска о его любовных похождениях, и ей показалось, что он специально разделся при ней, чтобы покрасоваться.
— А вот имени не помню, — отечески благодушным тоном произнес Жарченко, подходя ближе и не без удивления вновь осматривая ее. Она уже не казалась такой хрупкой и слабенькой, наоборот, в ее тонкой стройной фигурке чувствовалась спортивная гибкость и сила.
— Жаль, только успели обнадежить, что помните, — и сразу разочаровали, — с открытой издевкой в голосе воскликнула Скворцова. — Таня, Татьяна Павловна, — тут же поправилась она. В длинных узких щелочках глаз с уголками, загнутыми запятой, мерцала настороженность.
— Какая же сила занесла Татьяну Павловну в поднебесье? — Жарченко принял ее насмешливый тон.
— Ничего сверхъестественного. Просто испугалась, и все.
— Кого?
— Медведя.
— Откуда он здесь объявился?
— Вот об этом я не успела его спросить.
Жарченко неожиданно, звонко и заразительно расхохотался.
— Теперь порядок! Чувство юмора у вас не потеряно. А все-таки, что произошло?
— Я шла по тропинке, — девушка недоверчиво посмотрела на директора: смеялся он, кажется, искренне. — А тут этот чертов прижим, Видите, у поворота ключа. Обходить его по воде не решилась. Один сапог оказался порванным, не хотелось в ледяной воде ноги мочить. Решила попробовать по карнизу. Спиной прижалась к скале и боком стала пробираться. Подхожу к повороту, только хотела шагнуть за выступ — чувствую: кто-то там есть. Постояла, прислушалась. Внизу вода грохочет, ничего не слышно. Тихонько поворачиваюсь лицом к стене, руками держусь за выступ и заглядываю, а там — он! Прямо в глаза мне смотрит. — Девушка передернула плечами, туго стянула на труди куртку. — Помню, заорала, как резаная! А вот как там, наверху, оказалась — не представляю.
Жарченко не смог сдержаться и снова рассмеялся. Хохотал долго, пока на глазах не выступили слезы. Он давно так не расслаблялся и не пытался себя остановить, чувствуя, как отлегло от груди, исчезла тупая, давящая боль в голове, рассеялось нервное возбуждение после объяснений в райкоме.