Ударившись носом о кромку одной из таких воронок, катер рванулся в сторону, рассекая сплошной перламутровый навес брызг. Но уже в следующий миг спасительная инерция движения пронесла суденышко по краю водоворота. Моторист, ожидавший этого момента, круто положил руль в противоположную сторону. Катер, казалось, вот сейчас врежется в каменную стену, но при верном повороте руля он устремился вперед, выровнялся и оказался во власти потока, который вынес его на середину реки.
Директор повернулся и заглянул в лицо своему заместителю. Глаза его были закрыты. Жарченко рассмеялся.
— От страха, что ли?
— Никак после отпуска не отосплюсь, В норму не вошел. Перепутал день с ночью. — Дергачев откинулся на спинку сиденья, потянулся и сладко зевнул. — Сон никак не налажу. Ночью хоть защепки на ресницы. А сейчас голова так и клонится.
–. Расскажи, где побывал. Это у тебя первый отпуск?
— Первый. Целых шесть месяцев. Полгода бездельничал.
— В один санаторий с женой попали или порознь?
— Жена одна ездила.
— Одна? — Жарченко повернулся и стал разглядывать Дергачева, как будто впервые увидел. — У. тебя же две путевки были?
— Две. Моя пропала, конечно.
— Ситуация, — протянул директор. — Чем же ты занимался?
— На Урале жил. В деревне. Мотоцикл купил. Охотился.
Жарченко видел, что его заместитель, по характеру неразговорчивый, сегодня вообще не был расположен к беседе, но он хотел выяснить до конца…
— А вы того… не поругались?
Дергачев усмехнулся, достал из кармана пачку папирос, закурил.
— Характеры у нас разные. Она у меня жить любит шумно. А я, как вы знаете, молчун. Может, оттого, что в тайге вырос. Отец с первых дней войны — на фронт. Пятеро нас осталось малышей с матерью. Я был самым старшим. Тайгой всю семью кормил.
— Почему из отпуска один вернулся?
— Квартиру решила обставить.
— Та-а-к! В зиму, значит, не приедет?
Дергачев промолчал. Щелчком кинул папироску за борт.
— Квартиру обставляет, — Жарченко покачал головой, потом резко повернулся к Дергачеву и сказал убежденно — Зря оставил ее там. Одному тебе здесь не дело. И она там одна. Молодая, при деньгах…
Дергачев продолжал молчать.
Можешь на меня обижаться. Скажешь, не мое дело, но я убежден — жить надо только семьей. В любых условиях. Даже на Северном полюсе, если придется; Я понимаю, бывают обстоятельства. Некоторые годами ухитряются держать себя приписанными к семье. Возьми вон главного обогатителя. Третий год один. На мясных кубиках живет — импортных, жена присылает из Ленинграда. Квартиру, видите ли, она там бережет, а в свободное от оного время цветет и Невой любуется. Считается: имеет семью.