— Если бы я только мог испить из чаши, из которой сыпятся драгоценные камни, и будь что будет.
А женщина ему ответила:
— Хорошо, я позволю тебе испить из нее, но что я получу взамен?
— Я бы стал рабом, только бы мне позволили испить из этой чаши.
И тут принцесса появилась в королевских одеждах и открыла себя отцу. Он бросился к ней, обнял, поцеловал и был очень счастлив. А дочь сказала ему:
— Отец, пойми: то, что верно для тебя, для меня верно вдвойне. Ты сам, возжелав иметь эту чашу, сказал: «Я бы стал рабом, только бы мне позволили испить из этой чаши», так что же говорить обо мне, женщине? Как я могла не захотеть этой чаши и не пожелать, чтобы этот человек стал моим мужем?
Отец поблагодарил ее и сказал:
— Ты права, дочь моя. А я был очень неправ. Прости меня, что выгнал тебя из дому без гроша.
— Я уже простила тебя, отец, — ответила ему дочь, а зять подарил королю самую красивую из чаш.
И король сказал своей дочери:
— Теперь, когда я вижу, что твой муж мудр, а ты — еще мудрее, давайте вернемся домой. Твой муж будет там королем, а я буду при нем визирем, и мы будем жить все вместе мирно и счастливо.
Так и сделали. И жили они долго и счастливо.
КОММЕНТАРИЙ К СКАЗКЕ 53 (ИФА 9540)
Эстер Азулай, родом из Марокко, слышала эту сказку от своей бабушки и рассказала ее своему мужу Давиду Азулаю в 1973 г.
Культурный, исторический и литературный контекст
Сказка состоит из двух частей, в которых протагонист связан с двумя разными группами персонажей. В первой части, где присутствуют мотивы, характерные для фольклорного сюжета 736А «Перстень Поликрата» (см. также сказку ИФА 13068, наст. т., № 36), он взаимодействует со своими братьями, а во второй части — с принцессой, которую отец выгоняет из дома, узнав о ее романе. Три чаши, из которых сыпятся драгоценности, соединяют две части истории.
Эта сказка только частично вписывается в привычную научную типологию, и образ женщины в ней абсолютно не характерен для арабоговорящих стран. Принцесса в этой сказке полностью контролирует свои действия и людей вокруг себя, что является «перевертышем» характерной для арабского общества ситуации мужского доминирования и подчиненного положения женщины. Именно принцесса инициирует переодевание и, чтобы поддержать этот образ, предоставляет своему мужу вторую жену — действие, которое в полигамном обществе не вступает в противоречие с романтическим характером сказки и помогает приблизить момент воссоединения с отцом. Эта часть сказки имеет своих предшественников в «Тысяче и одной ночи» [1].
1 См.: Burton, R. Е, trans. The Book of the Thousand Nights and Night (10 vols. London: Burton Club, 1885), 3:212–348, особ. 283–299 (Tale of Kamar al-Zaman); 4:187–228, особ. 210–228) (Ali Shar and Zumurrud).