Когда Джек обвинял и осуждал меня, я терпеливо пыталась объяснить ему: «Нет, я не так сказала, я не это сделала». Я думала, что смогу заставить его понять, что он делает. Я верила, что он просто не осознает это из-за детских травм. Я думала, что, если бы была «настоящей» женщиной, мне удалось бы объяснить, и он перестал бы так вести себя. [Примечание: так патриархальность влияет на образ мыслей женщины.]
Но как бы я ни старалась, он продолжал оскорблять меня. Мне казалось, что я терплю крах – как женщина и как личность.
Но теперь все стало иначе. Я поняла: проблема не в том, что я не способна понять или объяснить что-то, и не в недостатке моего терпения, а также не в его детских травмах или в самой истории наших отношений. Это вербальная агрессия.
Впервые за все время я поняла, что меня не нужно обвинять в том, что я порчу наши отношения. На мне нет вообще никакой ответственности. Виновником всегда был он. Именно он был источником проблемы. Осознав это, я постепенно начала восстанавливать силы.
Когда он по своему обыкновению зашел в мою комнату и начал меня обвинять, я, вооруженная новым знанием и самоуважением, просто сказала ему: «Прекрати, Джек. Дай мне побыть одной».
Он так и застыл в дверях с изумленным выражением на лице. Впервые за все время его остановили в ходе вербальной агрессии.
Он вышел из комнаты, а потом вернулся в очень странном настроении. «Когда ты сказала это, у меня было такое чувство, как будто меня раскусили», – произнес он.
Я не показала, что чувствую, но была потрясена. Я подумала: «Что? Мы женаты одиннадцать лет, и все это время ты водил меня за нос?! Для тебя наш брак был какой-то игрой, и ты хотел лишь, чтобы тебя не «раскусили»? Значит, ты не был невинной жертвой, неосознанно выплескивающей агрессию, которой когда-то подвергался; ты намеренно пытался контролировать меня?!»
Он продолжил: «Я не хочу жить так. Я хочу, чтобы мне помогли».
В этот момент открылась возможность для перемен. Крайне важно было найти хорошего терапевта. Мой муж мог вернуться к агрессии в любую минуту. Он согласился на терапию. Я знала отличного терапевта, работавшего индивидуально. Но, говоря вкратце, он оказался не таким уж хорошим специалистом для пар. Он не обращал внимания на гендерные особенности и, следовательно, не придавал значения стремлению доминировать. Он не понимал динамики вербально агрессивных отношений и считал вербальную агрессию не такой уж важной проблемой по сравнению с физическим насилием. И, что самое плохое, он под конец неосознанно стал делать из меня жертву, я уверена в этом.