Начиная с 1921 года отряды, руководимые начальником Севэкспедиции, почти ежегодно стали отправляться на Новую Землю. С 1921 по 1927 год Самойлович провел туда пять плаваний, то есть ровно столько же, сколько в свое время Русанов. Он в прямом смысле слов принял эстафету из рук безвременно погибшего старшего товарища, стремясь организовывать свои экспедиции по образу и подобию русаковских.
Однако при этом Самойлович совершенствовал методику работ, расширял и углублял сами исследования, внедрял новые и новейшие приборы. Если новатор-исследователь Русанов впервые применил на Новой Земле моторные шлюпки для обследования берегов, то Самойлович, наверное, одним из самых первых в Арктике начал использовать во время плаваний и походов всемогущее радио, и в штатах его экспедиции появилась должность радиотелеграфиста.
Парусно-моторная шхуна «Шарлотта», парусномоторный бот «Грумант» с моторчиком в 5 лошадиных сил, зверобойное судно норвежской постройки «Эльдинг» (он же — «Зарница»), обыкновенные гребные шлюпки — вот на каких «кораблях науки» выходили к берегам Новой Земли экспедиции Института Севера. На них были совершены замечательные, в некоторых отношениях уникальные рейсы, позволившие посетить и обойти едва ли не все острова и островки архипелага. Научные сотрудники самых разных профессий обследовали заливы, бухты, губы, проливы Новой Земли, проделали тысячекилометровые маршруты по берегам и глубинным горноледниковым районам обоих больших островов. В этих рейсах и рейдах принимали участие географы, геологи, гидрографы, астрономы, геодезисты-топографы, зоологи, ботаники, почвоведы… Астрономия, геодезия, картография — эти дисциплины требовали высокой точности инструментальных наблюдений и измерений, чего в экспедициях Русанова не было.
Начальник новоземельских экспедиций старался раздобыть новые и отнюдь не дешевые приборы, аппаратуру, оборудование. Все это приходилось закупать не только на «вольном рынке», но и за границей — в Германии, Норвегии.
Среди многих интересных и ярких человеческих качеств Рудольфа Лазаревича выделялось одно, особенное, коль скоро речь идет о руководителе полярных экспедиций: он исключительно умело подбирал себе товарищей. В первую очередь, естественно, научных сотрудников, а их в каждой полевой партии насчитывалось по 5–8 человек (всего же в отряде бывало и 10, и 15, и даже более 20 человек). Работали здесь исследователи зрелые, испытанные, такие, как профессор-биолог К. М. Дерюгин или профессор-геолог П. В. Виттенбург, участник шпицбергенской экспедиции Самойловича 1913 года. Рядом с ними были молодые, одаренные и одержимые изыскатели, вскоре сделавшиеся признанными учеными-полярниками, навсегда, как и их учитель, связавшими свою судьбу с Севером: гидролог В. В. Тимонов, гидрохимик А. Ф. Лактионов, зоолог Г. П. Горбунов (брат управляющего делами Совнаркома РСФСР и СССР, видного партийного и государственного деятеля Н. П. Горбунова, который неизменно помогал Северной научно-промысловой экспедиции). Был среди ближайших учеников и соратников Самойловича и совсем юный в ту пору сотрудник Миша, Михаил Ермолаев, исполнявший обязанности секретаря начальника, коллектора, топографа, а со временем геолога, геохимика, гляциолога (ныне Михаил Михайлович — профессор Калининградского университета, крупный советский физикогеограф).