Снова начался шторм, пришлось быстро покинуть Кильдин. Судно опять оказалось во власти волн, его пронесло мимо мыса Нордкап и после многодневной отчаянной трепки едва не выбросило на берег. В последний момент удалось войти в небольшую норвежскую гавань и отстояться в ней. Наступила уже середина октября, ни о каком походе на Шпицберген не могло идти речи. В архангельских газетах появились статьи на тему «Кто был виновником шпицбергенского бесславия?», начальника экспедиции отставили от должности. Для горного инженера полевой сезон пропал безвозвратно, однако полярное морское крещение он, безусловно, получил.
Интерес к Шпицбергену был, разумеется, не случайным. Официально открытый в 1596 году голландцами, но с незапамятных времен посещаемый русскими поморами и мореплавателями других стран, этот архипелаг испокон веков считался «ничьей землей» (лишь после первой мировой войны, в 1920 году, Международная конвенция признала за Норвегией право суверенитета над Шпицбергеном, однако другим государствам предоставлялась свобода поселений и промысловой деятельности на архипелаге). С самого начала XX столетия американцы, а вслед за ними английские, голландские, норвежские горные компании принялись за активную разработку главных богатств «ничьей земли» — каменноугольных месторождений. России нужно было спешить.
В 1912 году была снаряжена новая экспедиция на Шпицберген, которую возглавил Русанов. Самойлович предложил свои услуги в качестве горного инженера и собирался даже остаться на зимовку в составе небольшой группы. На одной из официальных бумаг архангельский вице-губернатор А. Ф. Шидловский, имея в виду Самойловича, сделал такую пометку: «В случае необходимости остаться там на зимовку — он согласен за вознаграждение 3000 рублей в год, что при суровых условиях пребывания на Шпицбергене и риске оттуда не возвратиться нельзя считать особенно высоким вознаграждением».
Русановскую экспедицию доставил к месту назначения «Геркулес» — обыкновенная парусно-моторная шхуна норвежской постройки водоизмещением в 63 тонны и двигателем мощностью около 20 лошадиных сил. По прибытии на Шпицберген участники экспедиции сразу же приступили к поискам, и находки не заставили себя ждать. Примерно за полтора месяца Русанов и Самойлович (двумя отрядиками) обследовали обширную территорию, проложив по ней маршруты общей протяженностью в 1000 верст, и в четырех пунктах обнаружили месторождения угля промышленного значения. На этих участках они поставили заявочные столбы, первые русские заявочные знаки.