Г-жа Rob… 50 лет. Отец ее — достойный крестьянин, хорошего здоровья, трезвенник, умер молодым в 1841 г. от случайной причины. Вскоре после этого мать больной снова вышла замуж. Живя в сельской местности, больная пасла коз, детство ее знало мало радостей. Период с 15 до 17 лет она провела в монастыре, откуда ушла, когда освоила ремесло белошвейки. Она нигде не училась, но всегда была умна, деятельна, экономна, у нее хорошие руки. В 19 лет ее выдали против воли замуж за некоего С…. Она подверглась дурному обращению со стороны родни мужа, тот не захотел жить отдельно, и больная его оставила.
Жизнь ее оставалась трудной до 1863 г. — пока она не познакомилась с г. В…, с которым сошлась для совместной жизни. Хозяйство их велось самым примерным образом, оба работали с утра до ночи и воспитали сына, также добросовестного труженика. Она всегда была очень «гордой» женщиной, не любила болтать с соседками. Ее самым большим недостатком была чрезмерная ревность. Так, в 1876 г. она устроила мужу бурную сцену после того, как тот «пофлиртовал» с одной из работниц, живущих по соседству. Начиная с 1873 г., они 12 раз переезжали, не задерживаясь в некоторых местах и двух-трех месяцев. Консьержки будто бы везде смеялись над ней, устраивали ей всяческие пакости.
В 1874 г. к ним в дом зашел некий незнакомец, визит которого сильно ее встревожил. Ревность ее с той поры усилилась. Ее муж не мог уже и взглянуть в сторону какой-либо женщины, чтоб не получить вслед за тем выговор: он будто бы «даже домой водил женщин». Она затевала вздорные объяснения с консьержкой и однажды разбила бутылку и растоптала цветы, которые ей преподнес один из соседей. Соседи будто бы презирали ее за двусмысленное положение и косо на нее смотрели. В 1875 г. ее обозвали «грязью».
На новом месте (1877-78 гг.) соседи начали поносить ее в открытую, называли «ханжой, коровой, ослицей» и т. д., они «плевали на ее платье, швыряли сверху содержимое ночных горшков». В период с 1879 по 1884 г. она уже прекрасно видела, что все считают ее «шлюхой», издеваются над ней. Такое положение почти не менялось до 1885 г., но с этого времени преследование стало особенно явным. Ей делали всяческие гадости: консьержка отключала воду, когда она хотела стирать; из-под ее кур крали яйца; в какой бы магазин она ни входила, всюду к ее приходу поднимали цены и ей приходилось платить за все дороже. Консьержка в ее отсутствие проникала к ней в комнату и рылась в ее вещах. В это время она стала запираться на железный брус: чтобы чувствовать себя в большей безопасности. Когда она выходила из дома, то видела, как люди собираются и сплетничают на ее счет. За ней шли на улицах, ее нарочно толкали — особенно возле сточных отверстий. Ее оскорбляли, говорили ей: «Воровка, шлюха, спишь со своим сыном» и т. д.