— Любопытно. Но, насколько я помню, именно следованием в британском фарватере и занималась вся португальская элита на протяжение многих десятилетий. С чего вдруг такие телодвижения?
— Очевидно, Государь, прежняя политика теперь влечет большее количество издержек, при том всем, что выгода от послушного исполнения лондонских желаний давно уже не оправдывает себя. Более того, Британия давно уже перестала исполнять свои обязательства по негласной охране португальский колоний. А тут еще и такие радикальные изменения в Европе.
— Любопытно. Это есть в докладе?
Свербеев склонил голову.
— В полном объеме и с выводами аналитиков.
— Хорошо. Что еще?
— Декларация Папы Римского относительно мира будет очень кстати. Выводы в той же папке. Отдельно хотел бы обратить внимание Вашего Величества, что, по моим сведениям, вице-президент США Маршалл ищет личной встречи с вами. Так, сказать, тет-а-тет.
— Интересно. Есть сведения о теме беседы?
— По предварительным данным, Маршалл хочет разобраться, цитирую: «какого черта русские хотят так много за паршивую Польшу?» Конец цитаты.
Усмехаюсь. Ну, что-то такое я и ожидал от «конкретного ковбойского парня». Чиста по понятиям.
— Что еще?
— Государь, сегодня подписана купчая на приобретение Палаццо Венеция под здание посольства Единства в Риме.
— Прекрасно. Отличное место. Прямо в виду Витторио.
— Да, Государь. Самый-самый центр Рима. Главная площадь.
ТЕЛЕГРАФНОЕ АГЕНТСТВО РОССИИ И РОМЕИ (ТАРР). 24 сентября (7 октября) 1917 года.
В Соборе Святого Петра в Ватикане, в присутствии ЕГО ИМПЕРАТОРСКОГО ВСЕСВЯТЕШЕСТВА И ВЕЛИЧИЯ ГОСУДАРЯ ИМПЕРАТОРА Единства России и Ромеи МИХАИЛА АЛЕКСАНДРОВИЧА, сегодня состоялись церемонии коронации императорскими коронами короля Италии Виктора Эммануила III и короля Франции Генриха VI.
По окончании церемонии Император Виктор Эммануил Первый объявил о восстановлении на карте мира великой Римской Империи.
РИМСКАЯ ИМПЕРИЯ. РИМ. САПИЕНЦА — РИМСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ. 24 сентября (7 октября) 1917 года.
Очередная встреча. Очередное здание и очередной зал.
Вновь десятки, сотни и тысячи глаз, отнюдь не всегда благожелательных.
Назвалася груздём, полезай-ка в кузов!
Маша внутренне усмехнулась, поймав себя на каком-то нарушении правил русского языка, но, благо, никто ее мыслей не слышал и не мог упрекнуть.
Нынче сложная встреча — студенты и студентки университета. Но среди них оказалось немалое количество всякого рода активисток женских движений и прочих суфражисток. А это публика еще та.
Маша рассказывала о России и Ромее, отвечала на вопросы.
Вопросы, поначалу, были вполне благожелательными и касались либо личных впечатлений, либо личной жизни, либо личного взгляда на то или иное событие. Но, разумеется, долго так продолжаться не могло.