Повисло напряженное молчание. Все за столом смотрели на меня. А что я тут могу сказать? Все складывается по самому паршивому сценарию. Нас поймали, что называется, на противоходе, когда мы уже сделали шаг над канавой, не достигли еще противоположной стороны, но и вернуться уже не можем. Эх, синоптики-синоптики…
Зла на вас не хватает!
ГЕРМАНСКАЯ ИМПЕРИЯ. БЕРЛИН. БОЛЬШОЙ ГЕНЕРАЛЬНЫЙ ШТАБ. 13 сентября 1917 года.
— Видел прогноз погоды? Мощный грозовой фронт идет с Северной Атлантики!
Людендорф кивнул.
— Да, Пауль. Если синоптики опять ничего не напутали, то в этот раз природа выступит на нашей стороне. Флоты Антанты будут привязаны к своим портам и лишатся своего превосходства на море, а судоходство в Ла-Манше, в Немецком море и на Балтике практически прервется.
— Это уникальный шанс для нас. Второго такого может и не быть!
— Согласен. Все силы выведены на исходные рубежи и находятся в восьмичасовой готовности. Мы готовы начинать.
Оба склонились над картой, сверяясь с докладами штабов и данными разведки. Наконец Гинденбург удовлетворенно кивнул:
— Что ж, как мне представляется, все карты на нашей стороне и все козыри у нас, включая погоду. Удары необходимо нанести завтра на рассвете с тем, чтобы закрепиться на новых рубежах до того, как ливень превратит поле боя в непролазную грязь. То есть нашем распоряжении часов двенадцать-четырнадцать на прорыв и на закрепление.
— В принципе, на основных направлениях операции сконцентрировано максимальное количество подвижных соединений, а противник сейчас затеял ротацию своих войск на этих участках. Если погода не подведет и не начнет все портить раньше времени, то наша авиация может дважды или трижды нанести удары по складам и скоплениям войск Антанты. И тут очень кстати начавшийся рейд полковника фон Бока. Он отвлечет на некоторое время внимание штабов противника от основного участка войны.
Гинденбург автоматически перенес свой взгляд на другой участок карты, за тысячи километров от предыдущего.
— Да, генерал фон Фалькенхайн устроит прекрасный сюрприз и русским, и британцам, и итальянцам. Если у его племянника полковника фон Бока будет достаточно удачи, то Антанта может познакомиться с тем, что чувствует крестьянин, в курятник к которому забралась лиса.
— Боюсь, Пауль, мы тоже вскоре можем это почувствовать в Курляндии. Ты изучал данные разведки? Пока в районе Либавы у русских одни легкие силы, да еще и разгружается кавалерия из этих их «казакен». Почему не прибыли тяжелые части? Они должны были прибыть первыми и занять позиции, укрепляя плацдарм. Но разве это мы видим?