– Санни, я знаю, что здесь ты Нина. Мне и так тяжёло до тебя прорываться, давай не будем спорить.
– Откуда прорываться? Ты кто?
– С Благословенных Земель, конечно.
– Э… Из Израиля, что ли?
Смех.
– Санни, ты должна всё вспомнить. Ты уже начала. Пожалуйста, вспомни меня.
– Я не помню. То есть…
– Санни, я люблю тебя. Ну вспомни, пожалуйста, это очень важно!
И вот, словно вспышка – испуганно-радостно:
– Кён?
Облегчённо:
– Теперь всё будет проще. Только утром не забудь, что ты меня вспомнила.
– Я не забуду, я же не сплю!
– Конечно, спишь. Иначе как я мог бы с тобой разговаривать? Ты забудешь утром. Всё, кроме этого.
И в меня, через макушку прямо в сердце, хлынул поток Любви. Любви с большой буквы. Любви, принимающей абсолютно и безусловно, вмещающей в себя всё: любовь родителя к ребёнку, и ребёнка к родителю, любовь мужчины и женщины, брата и сестры, любовь к Дому и любовь к Богу, – всё это и намного больше, чем можно представить. Это был такой поток, что стало страшно, больно, невыносимо. Он растворял, разрывал меня. Я не выдержала. Закричала. И проснулась…
⁂
На тумбочке мерно тикали часы. Я машинально посмотрела. Половина третьего. Меня просто всю колотило. А почему? Что-то было во сне. Что-то важное! Я силилась вспомнить, но не могла. Только любовь. Откуда? К кому? Господи, если ты есть, пусть такая любовь будет в реальности! Пусть она просто будет! Я закрыла глаза и провалилась в сон. Уже без сновидений.
Глава 6. Москва – Новобержск
Павел
Тяжёлый день – первое января любого года. Глаза разлепляются с трудом, и ты понимаешь, что ещё не умер, только по чудовищной головной боли и сушняку. Павел тупо уставился на своё полуголое изображение в зеркальном потолке. Шикарная Дашкина кровать отражалась там во всех подробностях и деталях. Ему это даже нравилось… Но сегодня что-то… В общем, любоваться на свои всклокоченные волосы и отёкшие глаза совершенно не было желания. Павел перевернулся на бок. Дашка мирно посапывала, плотно завернувшись в бамбуковое одеяло. Волна медных волос – вот и всё, что торчало снаружи.
Действительно, немного прохладно… Ну да, конечно. Окно распахнуто почти настежь. Он нехотя встал и ликвидировал источник холода простым поворотом пластиковой ручки.
Москва за стеклом в снежных сумерках посленовогоднего запустения выглядела уныло. Весь панорамный вид, до самого горизонта, серый и безжизненный. А может, всё зависит от настроения.
Из спальни в гостиную по полу тянулся след вчерашнего праздника: Дашкино новогоднее платье с блёстками, разбросанные в разных углах туфли, пульт от телевизора отдельно от батареек, рубашка и брюки, стянутое покрывало.