Пожалуй, на сегодня достаточно приключений, я смертельно устала от напряжения и загадок.
– Куда вы? – испугался старичок. – Оставайтесь, а утром вызовем милицию…
– Полицию, – я не удержалась, поправила старика.
– Да, полицию. Я забыл…
– Нет, спасибо, Пётр Семёнович, я лучше пойду домой.
Как и следовало ожидать, в квартире все перевёрнуто вверх дном. И первым делом я проверила драгоценности, что всегда лежали в перламутровой шкатулке, которую подарила мне мама лет в четырнадцать. Серьги, подвески, кольца, браслеты – всё россыпью валялось под ногами. Но «воры» ничего не взяли. Вот это было уже не просто странно, а как-то жутковато. Какого лешего они тогда влезли в квартиру?
Плюнула на всё, приняла душ и, когда стрелки настенных часов показывали без четверти два ночи, завалилась спать.
Нина
Так странно. У меня до сих пор в голове не укладывается. Мама всегда казалась вечной.
Я стояла в её комнате-приёмной и не могла это осознать. Запах ароматических палочек ещё висел в воздухе. Хрустальный шар стоял на столе, где стоял всегда. Свечи, стопки карт – казалось, она сейчас войдёт и отругает меня за то, что я без спросу взяла её рабочую колоду.
Я швырнула карты обратно на стол. Она не войдёт. Никогда. И с этим придётся жить дальше.
Да ещё Ольга приехала, развела тут бурную деятельность, хоть бы слезинку проронила. Видно, сердце у неё совсем каменное. Вся такая модная и стильная, в дорогом костюме. Ходит вон по двору, стучит нетерпеливо высоченными каблуками, как будто и не случилось ничего. А в квартире до сих пор её духами французскими пахнет. Впрочем, чего от неё ждать? Что она вдруг изменится, станет тёплой, любящей и домашней? Ольга?! Даже не смешно.
– Нин, нужно ехать. К адвокату, – заглянула заплаканная тётя Люся.
– Да, конечно… Сейчас…
Я вышла, стараясь не глядеть на сестру. Села в её роскошную машину и прикрыла глаза. Мысли всё крутились вокруг того вечера, ещё три дня назад. Пока мама была жива. Пока я не знала, что случится.
Помню, по пути домой у меня разошлась молния на сапоге. На улице стоял колотун, и снег задувал в прореху. Тимки дома не было, поэтому чинить злополучную обувь я решила сама.
Кое-как нашла в комнате Тимофея ящик с инструментами. Взяла плоскогубцы и, перешагивая через разобранные системные блоки и старые мониторы, выбралась на кухню. Включила свет, уселась на табуретку и попыталась зажать «собачку». Сломала. Совсем. А до зарплаты ещё неделя.
Я полезла на антресоли. Рискуя быть погребённой под кучей хлама, кое-как нашла старые позапрошлогодние сапоги. Выглядели они ужасно. Но если почистить кремом, то в них можно будет пойти на работу. По крайней мере, целые.