– Свистульку в башку хочешь? Дядя добрый, он может.
И парень с бельмом сразу отдернул руку. Уж больно зловеще выглядел надзиратель.
Коллежский асессор спросил:
– Кто из вас Кайтлесов?
– Ну я, – ответил ражий.
– А другие кто?
– Кунаки с Хатакуевского аула. А что такое? Мы сидим тихо, кушаем. Зачем налетели?
– Ты не догадываешься? А кто банк в Новороссийске взял?
– Какой еще банк? Ты меня там видел?
Жуковский тут же отвесил горцу затрещину и поправил:
– К господину начальнику сыскного отделения надо обращаться «ваше благородие».
Воспользовавшись замешательством арестованных, сыщики обезоружили и обыскали их. У Кайтлесова, помимо кинжала, отобрали наган.
– Разрешение есть?
– Дома оставил.
– Снимай архалук[2].
Там во внутреннем кармане лежала толстая пачка денег. Пришельцев пересчитал их – почти две тысячи.
– Твои?
– Ага. С нефтяных промыслов я пришел, всю зиму работал. Вот…
– Что «вот»? Там тысячи платят? Это новость. Кто такой щедрый? Фамилию добытчика назови.
Черкес замялся.
– Поехали на Борзиковскую. Корж, гони сюда два экипажа. И пусть рассчитаются, черти драные…
Сыщики доставили арестованных на угол Борзиковской и Дмитриевской, в городское управление полиции. Захаров вышел из кабинета, поглядел на них и молча удалился. Закипела обычная работа: новеньких фотографировали, обмеряли по системе Бертильона, записывали особые приметы. Затем кунаков налетчика посадили в камеры временного содержания, разослали на них запросы соседям. К обеду следующего дня пришли ответы. Трое жителей Хатакуя ни в чем предосудительном оказались не замешаны. Пришельцев вызвал их всех вместе и сказал:
– Смотрите, вы у меня теперь на заметке. Еще раз поймаю в дурной компании – сядете надолго. Пошли вон отсюда, цуценята.
– У меня рубль отобрали, пусть вернут, – набычился один.
– На том свете угольками рассчитаемся. Отрежь полы и тикай!
Сыщики занялись арестованным всерьез. Коллежский асессор уже приметил, что Цук напуган. При налете на банк погиб городовой. С этого главный сыщик и начал:
– Ты знаешь, что за убийство правительственного служащего полагается виселица?
– Не знаю никакого служащего.
– А городовой Димитрюк? Военно-полевые суды уже отменили, но военно-окружной никуда не делся. Он тебя и вздернет.
– Вы сначала докажите, – продолжил хорохориться Кайтлесов, но голос его дрогнул.
– Брешет и ногой не загребает, – обратился Пришельцев к помощникам. – Думает, мы тут дети малые, не соображаем. Дурака кусок! У тебя отобрали банковские билеты. На них есть номера – понимаешь?
Туземец молча покачал головой.
– У каждой купюры свой номер. Их записали, когда деньги прибыли в банк. И теперь эти финажки нашли в твоем кармане. Смекнул? Говорю же: виселица. Если расскажешь мне прямо сейчас, как все было, и назовешь сообщников, выхлопочу тебе послабление. Получишь каторгу. Тоже, конечно, не повидло: у черта на куличках за скотом ухаживать, но хоть живой останешься.