Получалось, что сведения Каранда ничем сыщикам не помогли.
– Он не сказал самого главного – где искать главаря, – вынес заключение Лыков.
– И не скажет, – подхватил Пришельцев. – Тертый калач, зачем ему отдавать нам убийцу?
В пивной оставили засаду, и в полдень в нее угодил еще один член шайки Вариводы, Осип Вострый. Сыщики давно искали этого человека. Он тоже состоял прежде при Полюндре. Подозревался в убийстве торговца Швангулидзе. Твердый и упрямый, бандит отказался давать показания. Так и так ему грозила виселица, и он не собирался укорачивать себе век.
Сыщики вызвали на опознание женщин из семейства Гилей, которые уцелели в той бойне. Старуха до сих пор не оправилась от испуга и никого, по ее словам, не вспомнила. Елизавета, наоборот, попыталась выцарапать убийцам глаза. После ее показаний ничто уже не могло спасти их от бессрочной каторги. А то и от петли.
У сыщиков оставалась надежда на более молодого и менее твердого Маштака. Тот сидел в одиночке, его таскали на допросы каждый день и старались запугать.
– Я же вижу по тебе, что ты сам не убивал, – пел привычную песню Лыков. – Резали и душили другие, а ты боялся за себя и молча потакал. Ведь так?
– Вы, вашебродие, как будто рядом стояли. А сколько дадут за потакание?
– Много, если не поможешь следствию.
– Э-э… а как помочь-то?
– Расскажи про шайку все, что знаешь. А главное – укажи, где искать атамана.
– Да я ведать не ведаю, кто там они, нехристи. Сам из мещанского сословия, мухи не обидел.
– Мухи? Ты ж рецидивист, давно в гренадерах.
– Это по молодости было, вашскородь. Поумнел я, встал на путь честного труда. Ну, хотел встать, да не успел, вы поймали.
Алексей Николаевич подошел к арестанту и вперил в него взгляд. Так башколом на бойне глядит на животное, которое собирается заколоть.
– Бить дурака жалко кулака. Или не жалко?
Сыщик поднял парня за ворот, примерился.
– Эта, эта! Что вы делаете? Прокурорский надзор же есть! – завопил тот.
– Конечно, есть, – не стал спорить статский советник и врезал.
Кольку отлили водой и опять усадили на стул. Мокрый, с всклокоченными волосами, он выглядел жалко.
– Я сейчас позову двух городовых и оставлю вас на часок. А потом вернусь и спрошу еще раз. И так пока не заговоришь. Молчишь? Ну, сам напросился.
Питерец вызвал двух дюжих служивых и стал их инструктировать:
– Берете простыню и смачиваете ее. Потом скатываете в тугой жгут. Когда бьете таким, следов не остается, он ничего не докажет. Ну, ребята! Кто первый добьется сведений, тому от меня рубль.
Налетчик продержался четверть часа и стал просить прекратить избиение. Алексей Николаевич вошел чернее тучи: