– А по предыдущим дознаниям лифляндцы проходили?
– Кажется, нет, – неуверенно ответил Матегорин.
– Во-первых, проверьте…
Ротмистр тут же встал:
– Разрешите, Александр Николаевич? Мне кажется, Лыков дело говорит. И насчет парохода тоже.
– Сходите в архив и проверьте всех лифляндцев, – ответил полковник. – Про пароход не уверен. Я телефонировал полицмейстеру, тот выделил в мое распоряжение шесть городовых Второй части под командой помощника пристава Кулешова. Наши филеры и пять унтер-офицеров наготове. Дом Бахчиванджи наблюдают три человека. Это все не понадобится? Как по-вашему, Алексей Николаевич?
– Не понадобится. В городе готовится экс, и Бахчиванджи заранее уводит вас в сторону.
Адъютант ушел, а остальные в ожидании его возвращения стали пить чай. Перерыв затянулся. Лыков вышел в приемную и листал там газеты. Наконец Матегорин вернулся в кабинет начальника. Он положил на стол тощую папку:
– Вот, только это.
Тихобразов извлек из нее лист:
– Что это? Рапорт филера Скрипки от десятого ноября тысяча девятьсот восьмого года. Член Северо-Кавказского союза анархистов Иван Афанасьев трижды встречался с кассиром стекольного завода Вильде. Звать его… Карл Румнис. Латыш. И все?
– Все, господин полковник. Других латышей нет, только этот проходил.
– Мы арестовывали Румниса?
– Нет, только вызвали два раза на допрос.
– А где протоколы?
Ротмистр развел руками:
– Это было при подполковнике Шебеко, я тогда еще не служил здесь. Видимо, при слиянии охранного пункта с КОЖУ часть бумаг потерялась.
– Позовите сюда Скрипку, срочно.
Снова пришлось ждать. Лыков начал раздражаться: времени в обрез, а тут то одно, то другое. Но догадку насчет этнических предпочтений анархистов следовало проверить.
Филер пришел быстро, прочитал свой старый рапорт и толково доложил:
– Помню этого Румниса. Он, видать, оказывал боевикам мелкие услуги. Всегда на словах, из вещей ничего не брал и не передавал.
– Кроме Афанасьева латыш с кем еще общался?
– Э-э… С Кольцовым из «Мстителей», которого застрелили, когда он деньги вымогал на анархию. И с Бахчиванджи.
Офицеры повеселели:
– С нашим? Который сейчас главный боевик у анархистов?
– Так точно.
– Что еще можете вспомнить про Румниса? – спросил статский советник. – Почему его не арестовали? Может, хотели взять в наблюдение и выявить связи?
– Не могу знать, ваше…
– …высокородие.
– Виноват. Я только филер, мое дело маленькое. Помню лишь, что встречался кассир всегда в тех номерах, на которые промысловое свидетельство брать не нужно.
– А где чаще всего?
– Почти три года прошло, ваше высокородие. Вроде это было подле его дома. Сам Румнис обитал в Сквозном переулке. А виделся с товарищами в меблирашках Дудугавы. Это недалеко от его квартиры, угол Дмитриевской и Ново-Марьинской. Там еще артезианский колодезь.