Едва я водрузила свое переутомившееся тело на койку и закончила осыпать Настасью Филлиповну комплиментами и словами благодарности, как на меня с разбегу запрыгнул упитанный слоник, с воплем:
— Галя, а мы с Максом пришли тебя проведать. Папа говорит, ты заболела. А еще папа сказал, что ты теперь будешь со мной играть. Но только когда выздоровеешь. Вот. А я еще завтра в садик пойду. Мне нравится в садик ходить. А еще мне папа купил машинку. Смотри, иномарка, у нее двери открываются, давай я тебя подвезу.
Слоненок радостно на мне подпрыгивал, а я была готова умереть, как его с меня сдернул молодой мужчина, с короткой светлой стрижкой. Он мне вполне приветливо улыбнулся, и, развернув ребенка к себе, укоризненно сказал:
— Нельзя на Гале прыгать. Иначе она не перестанет болеть, и не сможет с тобой играть.
— Макс, а ты умеешь делать самолетики?
— Умею. Кстати, Макс — это я. — обратился он уже ко мне, присаживаясь на корточки, и пытаясь из мятого листа бумаги соорудить грозный истребитель.
Я с интересом присматривалась к его манипуляциям. Стыдно признаться, но одним из счастливых воспоминаний детства было про самолетик, который мне скрутил папа, он тогда долго манипулировал с бумагой, но потом этот агрегат летал как настоящий ИЛ-2. Впрочем, самолетик Макса оказался вполне заурядным, и во время пробного запуска, не показал никаких выдающихся результатов. Он вполне прилично взлетел, быстро набрал высоту, и столь же стремительно совершил посадку. Правда посадка была аварийная, и наверняка пассажиры пострадали. Макс смутился. Ребенок, радостно подхватил новую игрушку и выбежал в коридор проводить новые испытания техники и нервов окружающих.
— Саша пока не может к тебе зайти, ты не подумай чего, но у него действительно огромные проблемы на работе. И в частности из-за тебя… — Макс укоризненно покачал головой, — вот кто тебя просил под пули лезть? То есть, под машины кидаться, — поправился он, видя, что другие обитатели палаты насторожили уши, надеясь услышать больше о моих приключениях.
— Как он сам? — все же спросила я, я же почти ничего не помню из того вечера.
— Гораздо лучше, чем ты. Знаешь, пойдем в коридоре посидим, если ты не против, во-первых, тебе полезно ходить, а во-вторых, так будет проще приглядывать за твоим ребенком. Тебе с ним очень повезло. Очень интересный экземпляр. — Макс удрученно вздохнул и протянул мне руку. Я была вынуждена воспользоваться его помощью, чтобы встать. Как это обидно быть настолько беспомощной.
Слоненок радостно носился по отделению, и с беспомощностью у него не было никаких проблем. С коммуникабельностью тоже. Вообще все как-то легко относились к жуткому грохоту, который он производил. Один раз только какой-то врач громко спросил, где мама такого маленького мальчика, на что ребенок повернулся в мою сторону и показал пальцем на меня: