По крайней мере, неадекватная блондинка лучше девственницы. Расту в глазах коуча! Но поднимать еще эту тему я не стала, тем более Доктор сиял так, будто был уверен, когда и при каких обстоятельствах анулировалось мое членство в клубе «сохраним невинность до семидесяти». И при чьем участии.
Сам мнимый «виновник» дожидался под дверью, такой же хмурый, как и утром.
— Кто такой Песец? — налетела я на Дена, ткнув пальцев в грудь.
— Хищное млекопитающее семейства псовых, — невозмутимо бросил он, подал мне пуховик, помог надеть и пристроил на голову шапку.
Затем уже привычно поправил помпон, чтобы падал назад, а не на лицо и едва заметно улыбнулся. Еще бы варежки натянул, заботливый какой!
— Идем, у меня мало времени, — и потащил к двери, проигнорировав прощальный перебор пальчиками от администратора. Да, если бы эта девушка знала, какого размера тараканы бродят в голове у Дубровского, спрятала бы руки под стол.
— Ты сказал, что Песец тебя убьет, — напомнила я, когда мы уже сидели в машине.
Денис сидел и не шевелился, смотрел прямо на дорогу, но не трогался с места. Я уже хотела предложить подвезти его, тем более четвертый день без работы и машины — как бы навыки не растерять!
— А ты сказала, что показывала грудь Сергею Петровичу. Он долго смеялся, говорил, что возьмет на заметку такой формат собеседований. В конце концов, нужно сразу видеть, что скрывает кандидат, поэтому ты должна срочно устраиваться к нему в отдел, «Сталль-Металл» очень нуждается в подобном сотруднике. Зачем соврала, Фира?
— Зачем пошутил? Зачем столько раз шутил до этого?
Зимний холод уже пробирался в салон, а крупные хлопья снега почти залепили стекло, отчего казалось, будто мы одни в целом мире, а не просто ждем непонятно чего на переполненной стоянке бизнес-центра. И сладкая иллюзия уединения только усилила желание тихонько пристукнуть Дениса.
— Если бы ты так не реагировала, никто бы и не шутил.
— Это уже виктимблейминг, знаешь ли. Обвинять жертву в совершенном злодеянии!
— Это уже дурость, приходить на субботник с респиратором или рассказывать, как раздевалась перед начальником отдела и отцовским приятелем. Можно же догадаться, когда говорят серьезно, когда — нет. Но вначале глупить, потом бегать от меня вместо нормального разговора — дурость втройне!
— Дурость — твои бесконечные шуточки, а игнорирование — меньшее из того, что я могла сделать.
— Рюкзаком меня стукнуть — вот меньшее. Наорать. Обозвать дебилом. Подшутить тоже. Но не игнорировать, ясно? Ты бы знала…. неважно.
А после он резко замолчал, завел мотор и почти выскочил наружу, очищать автомобиль от снега. «Если бы ты знала…» Если бы он знал, чего мне стоили эти два года, то не говорил бы ничего.