Смеюсь над его словами, даже не собираюсь ранить его эго. Пусть думает, что хочет, я же знаю правду.
— Это у тебя, мой дорогой некромант, не получается никого любить. Теперь я понимаю, что тобой движет: банальный страх, — смеюсь с него, пускай и через силу.
Он больно сжимает руку, наказывает за смех. Наклоняется, чтобы сказать что-то отвратительное, но останавливается в непростительной близости от моего лица. Так что смеяться перестаю сама, поднимаю руку и сжимаю его плечо, надеюсь больно. Мои губы дрожат, так сильно рука пытается сделать ему больно, хоть на мгновение, хоть на долю секунды причинить ему страдания, такие же которые я испытываю постоянно. Выражение его лица не меняется, мы стоим на месте, не двигаемся.
— Ты слишком боишься меня, тех чувств, что испытываешь ко мне. Боишься потерять любимого человека настолько, что не хочешь даже попробовать полюбить.
Шепчу ему в губы, вызывая зеленые огоньки в его глазах.
— Трус, — говорю почти в губы, но в последний момент отклоняюсь назад.
Маг кружит меня в танце, но мы больше не смотрим друг на друга.
— Сказала инфантильная дура, что отрезала палец, чтобы доказать мне какую-то ерунду, — слышу через какое-то время его злой голос.
— «Ерунду»?! — вскрикиваю и намеренно наступаю ему на ногу каблуком.
Маг шипит, наконец-то ему тоже больно!
— Ерунду! — повторяет он, упрямо смотря на меня.
Пытаюсь отдавить ему и вторую ногу, но тот хитро ускользает в танце, кружа меня за собой.
— Это что, по-твоему, ерунда? — шиплю слегка запыхавшись.
— Всё ерунда! — рычит маг, смотря куда-то в сторону.
— Мои чувства, твои слова, то, что было между нами? Всё это? Или то, что ты больше всех на свете веришь в ту жуткую сказку о некромантах, что рассказывают детям как страшилку? Ты больше всех на свете веришь, что некромант должен быть именно таким. Страшным, бесчеловечным и одиноким.
Он останавливает меня, хватает сзади за шею, заставляя смотреть на себя. Нас обходят другие парочки, смотрят другие гости приема, но нам нет до этого дела.
— Ты должна была просто промолчать, — шепчет он мне почти в самые губы, — так бы было намного проще.
Не понимаю его, не понимаю, о чём он говорит. Он видит это, убирает прядь моих волос за ухо, слишком нежно, слишком желанно. Мне мало этих касаний, хочу ещё.
— Со мной никогда не будет просто, потому что это по-настоящему, — шепчу ему в губы.
Он закрывает глаза и улыбается почему-то.
— Знаю, — слышу тихое и не верю, что это не галлюцинация.
Только его руки, крепко прижимающие к себе, вместо того что бы держать как положено в танце, говорят о том, что мне не послышалось.