— Сумасшедшая, — проговорил он, мне уже начинает казаться он уже силой пытается чувствовать ко мне отвращение.
Ну что с тобой не так, некромант? У вас, что религия спать с женщинами запрещает?
— Ну и что? Долго еще будишь ломаться? — села, сложила ножки в чулочках красиво и руки под грудью сложила.
Во как на чулки то таращиться, фетишист хренов. У меня такое чувство, что это мне, как девушке положено ломаться, а ему как мужику меня склонять. Мда… Не тот уже мужик пошел! Хлюпик.
— Великанша, — кажется, я его вслух назвала, вон как загорелся снова.
Вздохнула тяжело, голос приятный, но я уже борюсь с желанием заломить ему руки и трахнуть самой. Ой, как не красиво выразилась, но за то точно описала то, что мне хочется.
— Ну чего ты так ломаешься то? Противно? Глазки закрой, носик зажми… ну или я тебя вырублю, без сознания до утра поваляешься.
Говорю, как с маленьким, даже губки надула, и что бы добить самолюбие страшного некроманта пальчиком поманила и сказала:
— Не бойся, бо-бо не будет.
Повалил на пол, сжег остатки ковра и мои чулочки, руки прижал над головой. Взгляд такой раздраженный, злой — а мне все нипочем. Приподнялась, пытаясь его поцеловать, но он рукой прижал обратно к полу и держит. Хорошо держит, прямо за грудь.
— Сколько он тебе заплатил? — Заинтересованный взгляд и полное безразличие на то, что мы лежим, крепко прижавшись, друг к другу голышом, возбужденные.
Откуда эта чертова выдержка?! Любой другой уже наплевал бы на отвращение или что там я вызываю у него? В ответ ему молчание и слегка неуклюжие движения бедрами в попытке примоститься под нужный агрегат. Никто мне ничего не платил, но отвечать на его глупые вопросы я не собираюсь, пусть думает, что хочет.
— И где же Вальтер тебя нашел, такую… — Начал он хорошо с тем же отвращением, пока я нервно не облизала губы.
Дыхание его сбилось, и он медленно и скорее всего даже незаметно для себя, начал нагибаться к моим губам. Замерла, потом не удержалась и прикусила губу почти до крови, от того что не могу податься ему на встречу, от чего та моментально припухла.
— Толстая, страшная… — Держусь с последних сил, пока его взгляд мутнеет от желания.
Огонь в глазах начал мутнеть, становясь серым, а потом вообще черными как сама тьма. Легкое касание моих губ, напряглась как струна, рука больно сжала грудь.
— Сумасшедшая, сильная, неуязвимая… — Шептал, легко целуя, почти не касаясь губ, голова стала странно кружиться.
Его рука сползла с груди за спину, жестко сжала за левую ягодицу. Невольно застонала, его губы начертили дорожку поцелуев от губ к шее, а потом к правой груди.