Судорога прошла от ног к рукам, и меня скрючило так, что боль от разбитого ею лица показалась укусом комара на ее фоне.
Убью! Препарирую! Разрежу на кусочки, потом сошью и оживлю! Она будет страдать долго, будет умолять меня оставить ее чертово тело гнить в ближайшей канаве!
Огонь всполохнул, отвечая на мою боль, все окрасилось в зеленый. Даже сквозь боль чувствую, как она обнимает, целует и умоляет меня сдаться. А я кричу, как какой-то слабак, кричу от адской боли. Моя регенерация бессильна от этой боли, наоборот, как только пытаюсь воспользоваться магией, чтобы прибить эту чертову великаншу, становится только хуже.
И это я? Корчусь и ору от боли на руках у уродливой великанши, страдая от собственного бессилия из-за какого-то глупого зелья! Да что это за зелье такое-то? Кто его создал? Обычные зелья не способны оказывать такое действие, ничто не способно! Не знаю, кто его создал, но обязательно узнаю! И когда узнаю от него рецепт, то с удовольствием помучаю, заставляя его корчится от боли так же как корчусь сейчас я!
— Пожалуйста, прошу тебя… — слышу ее жаркий шепот на ухо.
Какого черта она просит? Она же сама приказала только что! А теперь просит смириться с ее приказом? Она в своем уме? Сумасшедшая великанша! Твое лицо это последнее что я бы хотел увидеть перед смертью.
Боль только усилилась, мое тело выгибалось дугой из-за очередной судороги, которые все учащались. Мои губы не слушались, пока я с таким трудом пытался сказать смертельное заклятие. Не знаю, помогло бы ее смерть справиться с болью, но стоило попытаться.
— Пожалуйста, всего один раз… — шепчет мне на ухо, вызывая только мое презрение.
Она так сильно хочет мужика? Да что с ней такое? Больная на всю голову. Ты себя в зеркало видела? Жалкая уродина!
Боль все усиливается, и я понимаю, что придётся отделить свое сознание от тела, в другом случае так и умереть не долго. Она схватила меня за лицо, заставляя посмотреть на себя.
«Как же я хочу убить тебя» — подумал сначала с ненавистью, а потом осекся.
Она плачет?
Великаны не плачут, никогда не слышал о подобном. Белые как молоко слезы стекли по ее щекам, но она как будто не замечала их. Одна из молочных слез стекла по подбородку и капнула мне на лоб. В ту же секунду я почувствовал такой прилив магических сил, что мне показалось, что пожелал бы я, и родовой огонь сжег всю столицу. И это только от одной слезы! Да что она такое?!
— Настолько… противна? — спрашивает она с таким выражением лица, что я почувствовал себя последним уродом на свете.
Отпускает меня дрожащими руками, начинает содрогаться точно так же, как и я. Неужто сдалась так просто? Хочу увидеть выражение ее лица, узнать, что ею движет. Но я только лежу, чувствуя адскую боль и легкую растерянность. Скорчилась от боли, завалившись на пол, спиной ко мне. Болезненная судорога заставляет ее содрогаться почти, что в такт со мной.