Закрываю глаза, вздыхаю. Опять слишком жалею себя, нужно перестать.
Все что со мной происходит, я заслужила. Принимаю это, хотя часть внутреннего «я» хочет поспорить. Вот только лучше за мои ошибки буду страдать только я, чем другие.
Поворачиваю голову, мне нужно время, чтобы снова привыкнуть. Аппарат искусственного дыхания убрали от Таси почти сразу после того, как подключили эту странную машину для переливания моей крови. Уже несколько часов лежу на соседней койке с иглой в руке. Появилась сильная слабость и головокружение. Мне почему-то казалось, что донорство крови быстрый процесс.
За занавесками уже день, раннее утро. Время течёт слишком долго, или это просто я так сильно жду, когда Тася проснётся?
Утренний обход и как обычно приходит этот врач — Андрей. Кажется, он и живёт в этой больнице. Он у них, и правда, один единственный врач на весь городок? Да нет, не может быть. Так чего же торчит здесь после ночной смены? Хмуро смотрю на него, вот только пусть попробует руки распустить, и я ему… Ничего не сделаю, слабость в теле слишком сильная.
— Ты ещё здесь? — удивлённо говорит он, заметив меня.
— А где я, по твоему мнению, должна быть? Сам же к этой машине подключил! — хочу накричать на него, но язык плохо слушается, так что просто злобно шепчу.
— Подключена? — спрашивает с непонятной интонацией, а, затем, не дожидаясь ответа, быстро подходит к машине и клацает по сенсорному экрану на ней.
С каждым кликом его глуповатое лицо мрачнеет, а затем он убирает иглу из моей руки. Прикладывает вату, но я отмахиваюсь.
— Встать сможешь? Медсестра должна была тебя отключить ещё ночью, у тебя сильная кровопотеря, — он тянет ко мне руки, снова и снова.
Мысль что он просто издевается и забрал у меня так много крови специально, чтобы воспользоваться моей слабостью, пугает. Настолько, что хочу сама подняться и уйти, но останавливаю себя ради Таси. Нельзя её бросать здесь, мне ли не знать, что это за врач, и каково это — быть волчицей среди охотников. Лицемерно звучит, ибо какая из меня волчица, Тася явно пережила кромешный ад в том жутком подвале. Да вообще, ей сильнее досталось… из-за меня.
— Я останусь, проверь как она, — указываю ему, потирая онемевшую руку.
— Это моя работа, — с ноткой самодовольства говорит он и отходит к волчице.
Читает что-то, пульс проверяет, смотрит на приборы, проверяет показатели в медицинской карте и так раз за разом, пока со странным выражением лица поворачивается ко мне.
— Что ты с ней сделала? — говорит таким голосом, что становится не по себе.
— Что? Что с ней?