— Зайрайс, может, хватит?!!
— Ис-сир Франчиас? — склонилась перед ним пожилая глирита.
— Сэн-ни, — попытался смягчить свой тон мужчина, — я уже не маленький мальчик. Прекрати позорить меня.
Глирита словно не понимая о чем речь, только преданно смотрела в глаза ис-сиру.
— Зачем ты сказала Станисласу, что я болен, и мне нужно сделать промывание желудка? — не дожидаясь ответа Фран продолжил. — А потом еще и бегала за мной по всейгостинице с трехлитровой банкой рвотного настоя.
— Но вы же убегали от меня! — не смутилась женщина.
— Естественно!!
— Но ложечку вы все-таки выпили.
— Что бы ты отстала, — не скрывая досады, процедил Франчиас.
— И все же…
— А зачем ты пыталась плюнуть в зелье, которое мы с Ниной готовили всю неделю?
— Хуже бы оно не стало.
— Зайрайс!! — возмутился глирт, но посмотрев ей в глаза, только скрипнул зубами. — Ладно. Но зачем ты попыталась опоить отца Нины?!! Подмешала ему в кофе приворотного зелья вперемешку со слабительным. Благо он наполовину эльваф — учуял. Вылил в горшок с цветком. (Кстати, будешь уходить — прихвати с собой эту любвеобильную акацию. Она мне проходу не дает. Норовит зацеловать до смерти. Между прочим, она ядовитая.) Так чего ты хотела этим добиться?
— Это просто, — пожала плечами глирта. — Он бы выдал мне все ее секреты, и я смогла бы…
— Зайрайс! — повысил голос Франчиас.
— Да, ис-сир Франчиас.
— Прекрати немедленно.
— Не прекращу, пока вы не начнете лечиться.
— От чего? — опешил мужчина.
Глирита изволила забыть этикет и, распрямившись, прямо посмотрела в глаза своему мальчику.
— Это гнусная интриганка обманом напоила вас своей кровью. Она хотела одурманить вас, соблазнить и тем самым привязать к себе!
Франчиасу стоило больших усилий, не рассмеяться. «Ох, сэн-ни, — подумал он, — знала бы ты, что, для того, чтобы соблазнить и привязать к себе, Нине не понадобились никакие ухищрения, коими грешит двор старших семей».
Мужчина вспомнил, как после ее первого шумного скандала с Лассниром и Эрдо, он решил поговорить с ней. Дождавшись, когда Хрос и Лельтасис закончат ее донимать, а сама она успокоится, выскользнул в ночь. Нина выглядела такой измученной, но в то же время такой безмятежной, в обнимку со своим мохнатым другом, что у глирта дрогнуло сердце, и он не посмел тревожить ее хрупкий сон. Он подбросит в огонь полено, чтобы дольше горело и давало тепло, попробовал ее стряпню, укрыл оголенные плечи, убрал непослушную прядку волос и ушел, решив дождаться утра.
— Нина? — усмехнулся Фран. — С чего ты взяла?
— А зачем же еще она это сделала?
— Она спасала мне жизнь.