Лилия пошла прямо по улице.
Глаза у нее были широко открыты; она шла тихо, невольно задерживая шаги.
Ведь она в первый раз видела город.
Правда, улица была застроена маленькими одноэтажными домами, и в них ничего не было такого, что остановило бы на себе внимание городского жителя.
Но ведь Лилия родилась далеко отсюда, рядом с камышами.
До тихи пор она только и видела эти камыши да ракиты.
А когда к ней подошел дворник, с черной всклоченной бородой, с узким потным лбом, приплюснутым носом и жесткими топорщившимися кверху бровями и попросил ее сойти на тротуар, чтобы не мешать ему мести улицу, она остановилась, как вкопанная, и молча смотрела на него, вытаращив глаза и полуоткрыв рот.
— Пожалуйте-с на тротуар! — сказал дворник и показал, где тротуар.
Лилия перешла на тротуар, а дворник, на минуту оставив метлу, плюнул на одну ладонь, потом сейчас же на другую, опять взял метлу и, сделав ею, как огромной кистью, полукруг по земле перед собой, сразу очутился по колено в облаке пыли.
Лилии показалось странным, зачем этот человек с всклоченной бородой решил непременно дышать пылью.
Но она побоялась спросить его об этом и, ускорив шаги, поспешно пошла прочь.
Когда она шла и слышала за собой шмурыганье метлы по мостовой, она вздрагивала каждый раз, как раздавалось это шмурыганье.
Ей хотелось поскорей уйти отсюда, и невольно вспомнились луг, река, камыши и лозняк…
— Спать пора! — раздался вдруг недалеко от нее хриплый голос.
Лилия остановилась.
Голос шел сверху и это обстоятельство поразило ее не меньше, чем самое восклицание.
Будь тут где-нибудь по близости луг или поле, тогда бы другое дело; но она стояла у ворот большего каменного дома.
— Спать пора! — опять прохрипел невидимый незнакомец и опять сверху.
Еще можно было предположить, что перепел как-нибудь случайно залетел в город; но тогда зачем он вверху, а не внизу?
Не мог же он, в самом деле, сесть на крышу и кричать оттуда так, по-видимому, беззаботно.
И для кого он тут кричит? Кто его понимает?
— Спать пора, спать пора! — снова отчетливо донеслось сверху.
Но кто же теперь спить?
Лилия подняла голову и увидела под самой крышей, рядом с маленьким темным окошком, клетку, обтянутую темной материей.
У Лилии был тонкий слух, и она, кроме этих двух слов «спать пора», сейчас же уловила топот маленьких птичьих ножек по дну клетки.
Значить, перепел сидел в клетке.
А клетка была сплошь обита темным коленкором… Стало-быть, там было темно… Темно, как ночью…
— Спать пора! Спать пора!
Бедный перепел!
Вот почему он кричит «спать пора».
И Лилии сейчас же вспомнился дядя того перепела, который дал ей записку.