Нет, нельзя ей ничего говорить. Совсем нельзя! Мало ей пережить пришлось до этого! Добьет ее эта правда, вот просто станет последней каплей! И я даже не знаю, что с малышкой тогда будет! И что же, мать вашу, мне теперь делать???
Пройдусь пешком, - решаю. Может, хотя бы сам успокоюсь. А дальше… Посмотрим. Может, Катя к тому времени уже уляжется спать…
Снова сжимаю кулаки, стоит только увидеть перед глазами ее лицо. Вот за что одному человеку столько? Такой милой, нежной девочке! Сломается она, не выдержит. Да и кто бы не сломался? Даже представлять не хочу, что было бы со мной на ее месте! Сдох бы, стопудово!
Не разбираю дороги, ноги сами плетутся по улицам, перестающим быть знакомыми. Но ни хера не становится лучше, - наоборот, злость и это поганое бессилие все сильнее раздирают на части. Захожу в первый попавшийся бар и заказываю рюмку водки на стойке. Теперь понимаю, почему Забарский с Нобиным ее пьют. Не сладкий и не вкусный напиток. Потому что дерьмо, с которым приходится сталкиваться и мириться тоже совсем не сладко. И эта горечь вполне совпадает со вкусом.
На третьей рюмке понимаю, что как-то вообще выпадаю из реальности. И не от выпитого, а, может, от того, что из этой реальности на самом деле хочется выпасть. Сбежать в какую-то другую, где все на самом деле весело и просто. Где мы с друзьями беззаботно просто учимся, периодически развлекаясь и накидываясь с сочными подружками на одну ночь. Где нет всего этого дерьма с его чернухой. Может, послать все подальше и попроситься к парням юморить? Может, совсем не ту я выбрал для себя профессию в этой жизни? Для нее нужно быть непробиваемым, а мне это совсем не удается. Нужно научиться плевать на остальных, на их жизни и еще при этом не чувствовать себя дерьмом! А что? Реально, может, пока не поздно, стоит развернуться на сто восемдесят градусов? И забыть все то, о чем я узнал за эти дни, как страшный сон?
Только вот это все равно уже больше никогда не даст мне покоя. Я всю жизнь теперь буду помнить о том, сколько таких на свете есть Русланов, которым некому помочь, для которых никто и ничего не может сделать, разве что развести руками, посочувствовать и пойти от горечи накатить пару рюмок. И это уже не отпустит. Да сниться мне будет каждую ночь! Нет, бля, от такого не сбежишь, как ты ни старайся! Вот же блядство!!!
- Да, - гаркаю в трубку. Андрюха так и не забыл. Не то, чтобы звонит каждый час, как обещал, но периодически все же напоминает о себе и контролирует меня.
- Глебушка, - так и вижу, как Карин расплывается там на другом конце связи язвительной и злой улыбкой. – Опять накидываешься в одиночестве?