- Катя, - в моем хрипении уже невозможно разобрать ни буквы, но она только шире разводит ноги, и тянет меня на себя еще сильнее.
Рука проскальзывает под тонкую резинку белья, и сквозь наше бешенное дыхание слышится звук разрываемой ткани.
- Глеб, - шепчет она, задыхаясь и уже совсем дрожа под моим телом, толкаясь бедрами так, что я, кажется, сейчас в нее войду, не расстегивая молнии брюк. Если она сама сейчас не разорвется…
- Нет, - я отстраняюсь сумасшедшим усилием воли, мысленно выливая на себя ведро ледяной воды.
- Не так, - твердо отвечаю в ответ на изумление в широко распахнутых глазах.
- Не так, не здесь и не сейчас. Только не с тобой.
Она дрожит под моими руками, и ее стон кричит мне о том, что я полнейший идиот. Самый первый из всех идиотов, которых только способен отыскать в этом городе и его окрестностях. Но я так не могу. Только не с ней. С Катей все должно быть по-другому.
- Прости, - шепчу, не отводя взгляда и проводя рукой по ее щеке. – У нас с тобой все должно быть иначе. В постели и на всю ночь, зная, что мы только вдвоем во всем мире. Не на столе клуба, в кабинете, куда в любой момент можно зайти. Не поддавшись импульсу. Иначе.
Еще одни полустон и крепко впившиеся в мою рубашку руки.
- Катя, - почти соприкасаюсь губами, шепча слова прямо в нее.
- Да, да, я поняла, - ее глаза начинают обретать осмысленность. Как будто только что она была под самым настоящим кайфом.
- Езжай домой, мое солнце, - шепчу, гладя ее губы. – Мы обо всем поговорим. Обязательно.
- Сегодня?
- Если ты не заснешь, а меня не особенно задержат дела. Я постараюсь приехать поскорее. Но ты ложись, - у нас будет время на разговор. Достаточно времени.
- Хорошо, - лицо Кати становится каким-то совсем потерянным. Как будто она и сама не понимает, как то, что случилось только что, могло случиться с ней и сама не верит, что была способна на этот взрыв.
Озадаченно осматривается вокруг и на свои ноги, по-прежнему заброшенные мне за спину.
Ее лицо заливает краска, когда она осторожно опускает их вниз.
И я понимаю, что все сделал правильно.
На нас нахлынула сумасшедшая, обжигающая страсть, подобная наркотику. Но не пожалеет ли она потом о таком порыве?
И я бы себе не простил, если бы ей пришлось об этом жалеть. Вот этого бы – не простил. Никогда.
Не провожаю ее до двери, просто молча глядя на то, как она выходит.
- Встретимся дома, - бросаю вслед.
Она кивает, не оборачиваясь и тихо и плотно закрывает за собой дверь.
А я медленно опускаюсь в кресло, дыша так, как будто пробежал тысячу метров, чувствуя, как будто мое тело использовали в качестве груши, - реально, все болит, как после мясорубки. И наливаю себе таки полный стакан виски. Впервые в своей жизни чувствуя, что у меня просто сумасшедше дрожат руки .