Четверо отважных (Сузюмов) - страница 53
Несмотря на все препятствия и осложнения, которые создавала природа, невзирая на возникающие неожиданно трудности, программа научных наблюдений выполнялась успешно, все запланированные наблюдения проводились в намеченные сроки.
Доставленная на самолете Мазурука гидравлическая лебедка сразу же была установлена у края проруби, и вскоре после отлета самолетов была взята первая полная гидрологическая станция. Ширшов и его друзья с напряженным вниманием следили за вращением стрелки счетчика, отсчитывающего метры стального троса, спускаемого с приборами в глубины океана. Такой огромный интерес был не случаен: ведь до этого никто и никогда еще не измерял глубину океана в приполюсном районе. Имелись только предположения, что она должна быть около 4000 м, но на барабане лебедки для страховки было намотано 5000 м. Напряжение исследователей еще более усилилось, когда стрелка показала 4000 м и барабан продолжал крутиться с такой же скоростью дальше. Тормоз сработал, когда счетчик показал глубину 4290 м. Чтобы не было сомнений, трижды сделали проверку — получалась одна и та же цифра. На карту Северного Ледовитого океана Ширшов нанес первую отметку глубины в приполюсном районе на 89° с. ш. И как доказательство того, что трос с привязанной на конце трубкой для взятия проб грунта достиг дна, явилась поднятая трубка розовато-серых глинистых илов, устилающих дно океана.
Лебедку крутили вручную: 2 часа 40 минут — спуск троса и 6 часов подъем грунтовой трубки. Весь эксперимент продолжался около девяти часов. Да и все последующие станции брались только вручную. А не проще ли было применить для вращения лебедки небольшой движок? Все дело в том, что жесткий лимит массы снаряжения станции в пределах 9 т не позволил иметь в арсенале экспедиции эти нужные вещи. Поэтому пришлось отказаться от многого необходимого, как например от баллона с водородом для запуска шаров-зондов или самого маленького движка для лебедки. Чтобы опустить батометры для взятия проб воды или трубку для грунта со дна и затем поднять их наверх, приходилось крутить лебедку руками непрерывно по многу часов посменно по два человека, которых сменяли через каждые 400 м. С непривычки эта тяжелая работа очень изнуряла людей, но потом они постепенно привыкли и даже сумели экономить время.
Конечно, работники современных дрейфующих станций и понятия не имеют о тех трудностях и неудобствах, которые терпели их предшественники — первопроходцы Северного полюса.
Первые два месяца льдина дрейфозала довольно медленно: в июне прошла по прямой 65 км, в июле — 72 км. Такая скорость дрейфа позволяла ученым станции не только организовать систематические наблюдения, но и производить первичную обработку полученных материалов и регулярно передавать в Москву сводки о результатах научных работ. Какие же это были наблюдения? Прежде всего, глубоководные гидрологические станции, выполняемые под руководством Ширшова: они проводились через каждые 45-55 км. Он же брал и гидробиологические станции: сбор планктонных проб сетками на разных горизонтах. На выполненных до дна гидрологических станциях брались также пробы грунта. Геолога в составе станции не было, никто из четырех ее участников не брал на себя смелость производить даже первичное геологическое описание полученных колонок грунта. Они аккуратно упаковывались для последующего минералогического и петрологического анализа на Большой земле. В послевоенные годы этот анализ был проведен под руководством одного их основоположников советской морской геологии — профессора Марии Васильевны Кленовой.