— Приравнивать всех к тем, кто держал вас в лаборатории.
— Я не приравниваю, — губы Фостера растянулись в лисьей ухмылке. — Я каждого ненавижу по-своему. Полукровки тоже не сильно лучше. Вы же тоже сейчас используете меня.
— Видимо, у вас амнезия. Разве не вы несколько минут назад попросили меня дать вам какое-то задание?
— Да, но…
— А это означает, что у вас есть выбор — отправиться на Адмиралтейскую по собственной воли или под силой внушения…
— Что? — Фостер не поверил своим ушам.
— Мне жаль, Эрик, но у меня нет времени уговаривать вас. Я и Альберт собираемся идти туда завтра утром — говорят, в это время дзями наименее активны.
— Что же… Если так, то вам лучше знать, что внушение притупляет инстинкты. Если вы хотите, чтобы я был действительно полезен, не надо «заставлять» меня!
— Значит, вы принимаете мое предложение?
Чуть поколебавшись, Фостер молча кивнул.
— Вот скажи мне, Дим, откуда у тебя берутся такие «гениальные» идеи? Это же откуда-то приходит в твою замечательную голову, пускает корни, а потом разрастается в такие джунгли, что страшно представить.
Дмитрий ожидал, что в ответ на свое предложение услышит нечто подобное, но он и представить себе не мог, что Альберт разойдется настолько. Обычно тактичный и уравновешенный, Вайнштейн всегда старался войти в положение и помочь тому, кто к нему обращался. Но в этот раз доктора словно подменили. Человек, который еще минуту назад расслабленно сидел в кресле и собирался глотнуть свежезаваренный кофе, сейчас нервно мерил шагами помещение, словно никак не мог найти место, где ему будет удобно остановиться.
— Прежде ты мне казался таким здравомыслящим, — Альберт сделал еще несколько шагов, после чего наконец остановился и мрачно посмотрел на Лескова. — А теперь… Подумать только! Мало того, что ты решил идти на станцию, кишащую «костяными», за препаратом, который существует только в твоей прекрасной теории, так еще берешь с собой полукровку, который только и мечтает нас прикончить!
Вайнштейн на миг замолчал, пытаясь перевести дыхание. Но, заметив, что Дмитрий приоткрыл губы, желая что-то возразить, мужчина немедленно продолжил. Теперь он уже заговорил чуть мягче, словно пытался достучаться до своего непробиваемого собеседника.
— Дима, я — врач, — с этими словами Альберт положил руку себе на грудь с таким видом, словно собрался давать присягу. — Я — человек ответственный, рассудительный и совершенно не склонный к разным авантюрам…
— И это мне говорит обладатель огромной татуировки на шее, — спокойно заметил Дмитрий.
— Это другое! — Вайнштейн тут же перебил его. — Сейчас мы говорим о бессмысленном риске. Я не какой-нибудь суперагент, чтобы тайно проникать на опасные объекты. Я по специальности врач. Я работаю круглые сутки, не говоря уже о том, что денег мне за это никто не платит. Раньше я работал за хорошие деньги всего три дня в неделю. Три дня, Дима! А сейчас у меня не то, что нет времени на отдых, у меня нет времени даже на нормальный здоровый сон! Я уже не говорю о личной жизни! Я уже забыл, когда в последний раз был с женщиной. Передо мной лежат только раненые и умирающие! Но я даже это готов принять: сейчас всем тяжело. Но, когда ты приходишь ко мне с такими сумасшедшими идеями…