Он опять взглянул на небрежно брошенное платье. Если она пошла разгуливать по берегу в чем мать родила, то это утро должно показаться ей чертовски холодным.
Эймс рассеянно натянул на себя брюки, надел фуражку и отправился на корму. К большой каюте примыкала другая, поменьше. В ней тоже никого не было. Тогда он вышел на кокпит под парусиновым тентом.
Эта проклятая потаскушка втянула его в прескверную историю. Мэри Лоу никогда ему этого не простит. И как он объяснит ей все это? Последнее, о чем он смог вспомнить, было то, что он пил вместе с миссис Камден на кокпите вторую чашку кофе. После этого он словно отключился.
Под деревьями вспыхнул и стал приближаться к нему огонек. Эймс сжал кулаки и стал ждать. Блондинка, вероятно, принесла ему вчера еше чего-нибудь выпить. На побережье было много молодых бездельников, которые только и ждали, чтобы их подцепила богатая женщина. Поэтому ей совсем не обязательно было заарканивать счастливого супруга и к тому же капитана судна, сдающегося напрокат. Он открыто выскажет ей все это, а потом отправится домой и все объяснит Мэри Лоу.
«Я как раз варил кофе, — скажет он, — а миссис Камден спросила, нельзя ли и ей выпить чашечку. Я, конечно, не мог отказать. Она поднялась на борт, и я принес ей чашечку. Мы сели на кокпите, разговаривали и пили кофе…»
Здесь Эймс остановился.
Он не имел ни малейшего понятия, что было дальше,* и, по всей вероятности, очень трудно будет убедить Мэри Лоу, что он действительно не помнит о последующих событиях.
Точечка света исходила от карманного фонарика. Его держала в руке, девушка. Девушка в цветастом платье, из-под которого выглядывала шелковая ночная рубашка. Она взошла на пирс и направилась в сторону Эймса. Не доходя шагов тридцати, крикнула:
— Миссис Камден!
Эймс сдвинул фуражку на затылок и почесал ухо. Кто бы ни была эта женщина, это не миссис Камден. Она была моложе, и у нее были темные волосы.
— Кто вы? — спросил он.
— Меня зовут Селеста, — ответила девушка холодно и поправила рукой платье. — Прощу извинить меня за то, что помешала вам: но звонят из парижского бюро мадам. Передайте, пожалуйста, мадам, что это очень важный звонок.
Эймс покачал головой.
— Миссис Камден нет на борту.
Девушка удивленно посмотрела на него.
— Нет на борту? — спросила она с сильным французским акцентом.
— Да. — Эймс снял фуражку и провел пальцем по потной кожаной подкладке. Палец у него стал мокрым. — Кроме меня на борту никого нет.
Селеста подняла фонарик и посветила ему в лицо. В ее голосе звучало сомнение, когда она спросила: