Вольник черпал пригоршнями грязь и обмазывался ею, приглушая запах. С гарпуном наготове он стал красться. Сердце бешено колотилось, над головой громыхнуло. Охотник взобрался на лестницу, приставленную к забору. Поросенок визжал и носился вокруг столба.
Зверь скрывался за плащаницей дождя. Он был на берегу. Неведомым образом ощущалось его присутствие — первобытная связь жертвы и охотника. Кион занес руку для броска и, раздувая горячим дыханием щеки, выжидал. «Явись!» — требовал он…
…и тот показался.
Темная клякса обрела очертания. Зверь двигался вяло, но, между тем, устрашающе. Словно обнюхивал свое логово: не пробрался ли кто в него? Кион вперился в зверя, глаза заливали капли дождя. В голове звенела единственная мысль — чтобы зверь шел дальше, шаг за шагом, своими жирными ногами шел прямо в капкан.
И он шел.
Чудовище волочило длинную тушу, играя здоровенным хвостом. Странник готов был дать руку на отсечение, что такой массивный зверь ему не встречался.
Чем ближе подступал враг, тем слабее визжал поросенок. Будто проникающий на расстоянии яд парализовал жертву. Порция бесовской отравы досталась и Киону. Дождь замедлился. Казалось, можно следить за падением каждой его капли. Звуки стали глухими, словно раздавались из потустороннего мира. Силы высасывал хтонический вихрь. Вольник едва удерживал гарпун.
Еще немного — и зверь ступит в капкан. Иди же!
«Не убивай бога», — отвлек чей-то голос.
Кион рывком обернулся и, не удержавшись на лестнице, полетел вниз. Он больно шмякнулся оземь, дыхание сперло. Мужчина потер грудь и повернулся на спину, жадно хватая ртом воздух. Взор ухватил мальчишку в обгорелой одежде.
Радим?
Кион сощурил глаза. Нет, это был не он. А Павлос, сын Киона. Его многие годы как мертвый сын. Волосы на опаленной голове торчали кустистыми пучками. Лицо и руки мальчика покрывали алые рубцы, какие оставляет после себя огонь. Охотник протянул к сыну руку. Из темноты вышла женщина — с водянистыми пузырями на коже. Она положила руки сыну на плечи. Вольник, конечно, узнал ее. Он проговорил дрожащими губами имя женщины — Атемия — и вскочил.
Но любимые люди как в воду канули.
Кион закрутил головой, вглядываясь в предрассветный мрак.
Молния осветила рассеянное лицо, с которого стекал кровавый дождь. Звериный крик вернул к зловещей реальности. Вольник поднял гарпун и взмыл по лестнице. Приплюснутый хвост скользнул в ночь; послышался всплеск воды. Поросенок вжался в грязь и похрюкивал.
Безутешный отец завопил.
* * *
Зима наступала на пятки. Новый хозяин караулки законопатил ее изнутри шкурами, затребовал у старосты теплую одежду. Если не удастся поймать зверя до того, как на озере встанет лед, размышлял он, придется ждать весны.