— Сильней! — приговаривал душитель. — Знал же, проснется!
Рука скользнула за спину.
«Не теряй сознание!» — вспыхнула мысль.
Знакомая рукоять легла в ладонь. Вольник резким ударом направил кинжал в шею, повторил. Душитель приложил к ране рукавицу, из-под нее заструилась кровь.
— Он меня… — просипел он и умоляюще глянул на двоих.
Сапог попытался выбить оружие. Охотник удержал кинжал и, провернув, вонзил его в ногу давящего на плечо. Ухватил душителя за ворот и заслонился им. Одной рукой тот зажимал рану, из которой хлестала кровь, а второй гладил вольника по лицу.
Раненый рванул к выходу, за ним — следующий. Кион засадил клинок под нижнюю челюсть душителя, отбросил тело и поднялся.
Глаза застилало кровь, шатало, подступала рвота. Охотник схватил секиру в углу и пустился преследовать. Воры бежали к озеру. Вольник с размаху бросил секиру. Оружие обухом угодило в спину — один из нападавших повалился. Он попытался встать, но поехал на апрельской жиже и снова упал.
Кион наступал разъяренным шатуном. Поднял секиру; раненый полз на спине. Он трусливо держал перед собой руки и мотал головой. Охотник закусил губу, размахнулся и всадил лезвие ему в лицо, расколов пополам. Харкнул кровью и поспешил за последним.
Тут показался он — нечестивый, лукавый. Зверь в ином обличье дожидался на берегу. Это он привел их. Как и в тот раз, когда отнял у него семью. Лицо вольника исказил гнев. Он что было сил понесся на зверя.
Вор оттолкнул челн от берега, забрался в него и налег на весла. Уплыть, однако же, так и не успел. Кион прыгнул в воду и ухватился за челн.
— Ты снова явился? — закричал он, раскачивая лодку. — Забрал мою семью, а теперь решил выкрасть память о них?
— Не я… они не слушали меня. — стенал вор.
Но вольник, сдавалось, обращался не к нему.
— Я изничтожу всех твоих приспешников! — вопил он. — А следом и тебя!
Лодка накренилась, и вор завалился в воду. Но тут же показался на поверхности и закашлялся. Со рта его стекала красноватая слизь.
— Ты слуга дьявола!
Кион подскочил к нему и мертвой хваткой вцепился в волосы.
— Пощади, — взмолился вор, стоя по плечи в воде.
— Ты христианин? Отвечай! — требовал тот, кого считали легкой добычей.
— Да, хри… христианин…
— Читай молитву! Вслух! Чтоб я слышал!
— Я… — всхлипнул вор, — не знаю.
— Так и думал, — оскалился вольник. Он точно раскусил темный замысел. — Вы только и можете, что юлить! Как ваш превратный бог. — Он указал на челн. — Тогда я помолюсь за тебя.
Охотник утопил голову вора под воду, крепко ее удерживая. Его губы зашевелились в молитве. Руки под водой еще какое-то время хватали за одежду, но вскоре перестали. Кион отпустил недвижимое тело и вытянул челн на берег. Он поднял секиру и, унимая дыхание, стегал деревянного зверя глазами.